– Как утонул?

– А как ещё можно? — раздражённо огрызнулся Вениамин.

– Как тонут в воде, я знаю. Не знаю, как можно это проделать в лаборатории. Где всей воды максимум десять литров и вся она расфасована в пластиковые бутылочки. Ты давай не быкуй, — на этих словах я повысил голос, — объясни толком, что случилось.

– Да мы ещё сами ничего не знаем, — вступился за товарища Евгений, — сказали, что утонул и приказали вернуть всех в реал. Якобы им жарко стало, они и решили искупаться. А рядом речка.

– Ну.

– Вот и ну. Рядом речка, в речке — сети. Этот нырнул и запутался.

– Твою мать, так речка-то с сетями нарисованные.

– Речка нарисованная, а ощущения настоящие. Перепад жара – холод, плюс воссоздание эффекта попадания большого количества воды в дыхательные пути, короче, у испытуемого остановилось сердце. Рефлекторно. Так медики сказали.

– А персонал куда смотрел? На хрена вам тогда все эти мониторы? Для красоты? Там, между прочим, циферки всякие разные бегают, которые отражают жизненные функции, если кто не в курсе. Можно было почесаться, когда они обнулились? Или здесь бригада реаниматологов не предусмотрена? Сдох Ефим, и хрен с ним, так, что ли, получается?

– Успокойся уже Вов, — устало попросил Женёк, — всё предусмотрено. И реанимация есть. Не смогли его запустить просто. Старались, но не смогли.

Но успокоиться я не мог. Ни фига себе, «просто»! Когда человек ласты склеивает, уже по определению всё не «просто». Тем более, без видимых на то причин. И где гарантия, что подобная ситуация не повториться со мной? С Милой? С Настей? С Зойкой в конце концов. Вопросов накопилось много, и желания получить на них ответы, тоже было хоть отбавляй. Не для того, чтобы найти виновных, это задача других людей, разобраться в причинах происшествия — вот что в прерогативе. Хотя бы для того, чтобы не допустить повторения неприятного казуса.

Я бы ещё долго допрашивал парней, но пыл моего негодования остудило появление незнакомого медика в сопровождении охранников в штатском. Мне приказали одеться и вывели из отсека. Нет, разговаривали максимально корректно. Не грубили, не кричали, и руки за спину никто не заламывал. Но в присутствие дюжих молодцев из службы безопасности, даже самая вежливая просьба выглядела приказом, не подлежащим обсуждению. И, насколько я смог понять, все эксперименты на сегодня закончились.

Остальные участники испытаний уже стояли в коридоре вдоль перегородки. И девочки, и группа Гопника. Последние — минус один человек. Девчата выглядели испуганными и подавленными, мужики — хмурыми и злыми. Но когда на каждого приходится по два обученных амбала, возможно, вооружённых спецсредствами, больно-то не попрыгаешь и права не качнёшь. Все это прекрасно понимали и старались лишний раз не дёргаться. Во избежание недоразумений. Их и без того на сегодня больше, чем достаточно.

Нас организованной колонной провели в медпункт, где каждому сделали укол и заставили принять пару таблеток. Снотворное и успокоительное. Видимо, сильнодействующее. Догадаться и так нетрудно, а буквально через две-три минуты и гадать смысла не осталось. Сонливость накатила такая, что едва удавалось держать глаза открытыми. А отношение к тому, что кто-то там умер, переместилось в фиолетовую часть спектра. Еле до комнаты дошёл. Успел только заметить, по поведению сопровождающих охранников, что уходить они никуда не собираются. Но на это тоже было фиолетово.

Когда именно я пришёл в себя на следующий день, точно определить не смог. Окна в комнате отсутствовали, а тянуться за часами или телефоном было лениво. Вообще, что-либо делать было лениво. Даже в постели ворочаться не хотелось, не то чтобы куда-то идти. Через десять минут моего бодрствования в дверь постучали. Больше для вежливости, потому что открыли её с той стороны. Сами. Незнакомый доктор поинтересовался самочувствием, сестра обработала ожоги и сменила повязку. А дальше по отработанной схеме. Таблетки, укол и снова аут.

В таком состоянии нас продержали трое суток. Говорю за всех, потому что вряд ли для кого исключение сделали. Тех, кто получил ожоги от огненной магии ещё и перевязывали, остальных просто медикаментами пичкали. Метода оказалась действенной. Спустя семьдесят два часа гибель малознакомого коллеги воспринималась уже как несчастный случай на производстве по причине несоблюдения техники безопасности. Где-то даже неосознанная радость примешивалась, что не с тобой это произошло. И гордость, что хватило ума не лезть куда не следует.

В довесок ко всему компания задействовала ещё один рычаг, чтобы сбросить возможное недовольство среди испытуемых. Когда ко мне вернулось желание двигаться, то я смог прочитать послание от представителя ЗАО «Информ Технологий», в котором сообщалось о прибавке к ежемесячным выплатам и увеличении выходного пособия. Десять и сто тысяч соответственно. Радость от подобных цифр многих заставит забыть о потере коллеги. Но я ни минуты не сомневался, что компания просто распределила бюджет, выделенный для Первого, между оставшимися участниками испытаний. Фирма ни копейки не потеряла, хотя выглядело со стороны, как жест доброй воли.