Вот тогда Измайлов и восхитился этой девицей. А позже, когда она взяла под своё покровительство молодого пилота Волхва, под чьим прозвищем скрывался княжич Мамонов, любая её ставка стала приносить прибыль. Михаил Тимофеевич, который помогал некоторым пилотам «Лиги», выступавшим в группе «альфа» в бронекостюмах от «Экзо-Стали», заинтересовался необычайной везучестью мальчишки. Вряд ли здесь были подставы и намеренные сливы. Все пилоты дрались на арене яростно и вдохновенно, чтобы попасть на вершину, которая сулила им хорошие деньги. Просто… это было странно. Волхв никак не мог быть опытным бойцом, он выступал в механическом экзоскелете, совершенно не применял магию, но уверенно укладывал матёрых пилотов на песок ристалища.

У Главы Рода Измайловых было несколько внуков, и одного из них он намеревался женить на Арине Голицыной. Виталию сейчас исполнилось двадцать три, парень в расцвете сил, крепкий, красивый, голубоглазый шатен. Девки на него заглядываются, как на кинематографическую знаменитость. Соответственно, характер у внука стал портиться от вседозволенности. Михаил Тимофеевич не мог позволить, чтобы кто-то из славного семьи Измайловых страдал хренью. Здесь работали все, приносили пользу и укрепляли славу Рода. Виталик тоже работал — на оптико-механическом заводе «Луч». Ему не обязательно было постоянно находиться во Владимире, так как должность заместителя директора по оптовым поставкам позволяла ему вести процесс из Москвы по Сетям. Вот отучится ещё два года, тогда можно будет дать ему руководить какой-нибудь компанией. В любом случае, все Измайловы до тридцати-тридцати пяти лет ходили в подмастерьях, если так можно выразиться. Зато потом, отрастив зубы, они не давали конкурентам ни малейшего шанса. Жрали всё, что плохо лежит, а порой и с руками отрывали.

Измайлов задумчиво глянул на доску и сдвинул пешку на одну клетку.

— Дай сообщение Оболенскому, — сказал он молчаливому охраннику, постоянно сопровождавшему Главу, где бы тот не находился.

Телохранитель кивнул, вытащил телефон, записал ход и отправил сообщение по адресу.

Михаил Тимофеевич усмехнулся. Детишки сами себя загнали в ловушку. Про Волхва он уже знал довольно много, и когда предложил Прозоровскому уговорить свою молодую родственницу слить бой с Лосем, он предполагал, что княжич Мамонов согласится. Приютские редко меняют свою психологию, и для них честь рода, семьи, некие принципы благородства ничто перед осязаемым финансовым благополучием. Тем более, мутная история с обретением родителей Измайлова мало тронула. Пацан уже показал свой норов и решительно отказался уезжать в Якутию, где проживал Род Мамоновых. Это ведь тоже характер, признавал Михаил Тимофеевич.

Сначала он думал, что мальчишка набивает себе цену, гордо отказавшись слить бой, но подтвердил своё слово в бою, раскрошив изделие «Экзо-Стали» на виду почтенной публики, заодно сорвав возможность выставить ППД на конкурс в Военной Приёмке. Что ж, «сирота» слишком быстро впитал в себя аристократические ценности. Тем же хуже для него.

Измайлов перевёл полмиллиона кураторам «Железной Лиги», ожидая от них расторопности и правильного подхода к делу. Когда стало ясно, что мальчишка не собирался проигрывать Лосю, у них был очень бледный вид. Ведь деньги были переведены задолго до решения вопроса, поэтому уже разлетелись по счетам и вложены в разнообразные акции, а то и потрачены на какие-то дорогостоящие покупки. Тимофей Михайлович узнал об этом только после своего требования вернуть означенную сумму назад. Кураторы замялись, боясь жёсткой реакции Измайлова, но признались в невозможности возврата денег. В таких случаях он действовал стандартно: дал срок Прозоровскому и его приятелям исправить свою ошибку, и неважно, каким образом деньги вернутся обратно. Пусть хоть княжну Арину шантажируют, заставив её выплатить пятьсот тысяч.

Жалко ли ему было девушку (фактически, сделав её жертвой), пусть она и не виновата, по сути, в этой ситуации? Нет, если честно. Крутясь в мире нелегальных денег, всегда держи ухо востро. Огромные денежные и репутационные потери ходят рука об руку с победами и шелестом бешеных купюр. Измайлова интересовала больше реакция княжны на требование кураторов. Сумеет ли она найти выход?

Девушка держалась храбро. Она даже грозила передать в ГСБ запись боя, на котором Лось пытался использовать несанкционированные приспособления, вроде каких-то странных шипов. Наивная девочка. Чтобы добиться «справедливости» в жестоком бизнесе, надо быть верткой, сильной и неуловимой акулой. И уметь договариваться с охотниками на акул.

Если через десять дней пятьсот тысяч не вернутся в карман Измайлова (а они не вернутся, была стопроцентная уверенность), он лично поедет к князю Василию Голицыну и раскроет всю подноготную его дочери. Маленький шантаж и угроза заставят любящего отца согласиться на брак Арины с Виталиком. Таким образом, Дар Калиты будет работать на семью Измайловых, ну и Оболенские внакладе не останутся. Тем плевать, какая возня происходит между воротилами концернов, выпускающих бронекостюмы.

— Что там такое? — Михаил Тимофеевич поднял голову и вгляделся в густую чащу дикого парка, примыкавшего к Серебряному пруду. Искусно спрятанные в кустах фонари мягко освещали всю территорию усадьбы вплоть до реки, и там происходила какая-то суета. Вооружённая охрана то и дело перебегала дорожки и углублялась в лес, проехал внедорожник. — Захар, проверь.

Молчаливый охранник отошёл в сторону и что-то начал спрашивать, благо у него была гарнитура связи. Через минуту вернулся к столику и доложил:

— Лиса проникла на территорию усадьбы. Сейчас её ловят.

— Зачем? — удивился Измайлов. — Пусть бы бегала до утра, потом бы вызвали егерей и застрелили.

— Она может укусить кого-нибудь из охраны. Вдруг бешеная?

— Что это за охранник, который позволяет укусить себя какой-то лесной зверюшке? — Михаил Тимофеевич выпустил клубы дыма в холодную темноту. — Подумаешь, лиса. Давеча к нам кабан забрёл, вот потеха была…

— Осмелюсь доложить, охрана утверждает, что лиса какая-то необычная, — замерев на мгновение, произнёс Захар. — У неё белая шерсть. Кажется, альбинос.

— Или старая, — добавил Измайлов. — Поседела уже, с ума выжила. Скажи этим идиотам, чтобы прекратили бегать под окнами. Я иду спать. Если кто вздумает стрелять, лично утоплю в реке. С бетонной подушкой на ногах.

Захар флегматично кивнул и передал приказ Главы. Через несколько минут шум внизу затих. Справедливости ради, охрана и не буйствовала в ревностной службе. Передвигались они тихо, переговоры вели через гарнитуру, которая была у каждого. Но на всякий случай Измайлов нагнал жути. Спал-то он всегда прекрасно, из пушки не разбудишь, да и муки совести его не мучили.