— А мне судья сказал, что «Лига» приняла решение использовать в доспехах дополнительные атрибуты нападения и защиты, — я так и думал, что дело нечистое.

— Вот же гады! — возмущённо воскликнула Арина и посмотрела на Берга. — Геннадий, «скелет» не повреждён?

— Нет, всё в порядке, Арина Васильевна, — Берг поправил очки. — Андрей Георгиевич успел поставить защиту, а мелкие царапины зашлифуем, вмятины выправим. Они не влияют на безопасность пилота.

— Так что сказали кураторы насчёт записи? — поторопил я Арину.

— Я предупредила, что запись боя попадёт куда нужно, если не получу внятного объяснения, почему никто нас не предупредил. Не умею я шантажировать, как-то всё слабо получилось. «Лига» сама по себе организация мутная, но нужная многим влиятельным людям.

— Ты можешь назвать их фамилии? Пора бы вывести этих людей из тени.

— Не здесь, — твёрдо проговорила Арина. — У нас другая проблема. Деньги «Лиги», которые она вынуждена отдать обратно заказчикам. То, что ты надавал по морде Лосю, только увеличило интерес к твоей технике боя. Здесь кураторы будут держаться за Волхва всеми руками и ногами. Не ожидала, что они намекнули о своём желании принять тебя в «Лигу», и готовы подписать контракт сразу после показательных выступлений.

— Хрен им по роже, а не показательные выступления, — грубо ответил я. — Будут они ещё с меня деньги требовать за свои хитрости. Считаю, что «Страж» совершенно не подходит для армии. Это дерьмо, а не броня.

— Я тоже так считаю, но игнорировать требование кураторов нельзя. Нужно как-то эту ситуацию привести к положительному результату, — Арина вздохнула.

— Сколько им заплатили?

— Пятьсот тысяч.

— Жмоты, — хмыкнул я. — Слушай меня, Арина Васильевна. Посылаешь всех далеко. Если будут настаивать — дай им мой номер телефона. Никаких денег. «Лига» участвовала в махинациях государственного масштаба, и за это можно на каторгу пойти. Да-да. Вот кураторы-то и могут загреметь на рудники, учитывая, что на нелегальные бои смотрят сквозь пальцы, до поры до времени. Ты записала разговор?

— Да, у меня в кармане был диктофон, который я сразу же включила, как только Прозоровский пригласил меня к кураторам.

— Они даже не проверяли наличие аппаратуры записи с помощью сканера? — поразился я, едва не расхохотавшись.

— Благородные мужчины никогда не позволят себе усомниться в честности девушки из княжеского рода, — Голицына потупилась и мило захлопала ресницами. — Тем более, я держала в руках телефон, и сразу начала показывать безобразие, происходившее на ристалище. Наверное, это их и расслабило.

— Ты молодец, — похвалил я Арину. — Теперь эта шайка у нас в руках. Какой срок они дали?

— Дали понять, что до конца года ждут компенсации. Значит, полтора месяца. Андрей, ни при каких условиях не подписывай договор на вступление в «Железную Лигу», — предупредила девушка. — Иначе все деньги, которые ты будешь зарабатывать на боях, пойдут в счёт оплаты долга.

— И не собирался, — фыркнул я. — Тот контракт, который подписал, отработаю до конца, а дальше пусть обломятся. Мне не нравится, когда чужие проблемы решаются за счёт моего кармана.

— Правильно, Андрюха, — неожиданно поддержал меня Ворон, всё это время слушавший наш разговор. — Нельзя идти у них на поводу.

— У меня найдётся такая сумма… — попробовал заикнуться Арина, но я приложил палец к её губам.

— Ни слова об этом. Даже не вздумай возвращать эти деньги. Начнут быковать, я поступлю так, как Арабелла Стингрей поступила со своими шантажистами.

— А что она сделала? — в глазах княжны зажглось любопытство.

— Да ничего особенного… Разнесла в клочья штаб-квартиру одного магната, — пожал я плечами.

Отправив фургон с бронекостюмом и Гену с помощниками домой, я решил сопроводить «Сенатор» Арины до самого родительского особняка. Пусть с ней и были Терентий с Вальтером, но сердце у меня тревожно ёкало. Я же видел испуг в глазах княжны, когда она рассказала мне о встрече с кураторами. Можно сколько угодно бодриться и демонстрировать бесстрашие, но против людей, завязанных на огромных деньгах, идти в лоб — смертельная ошибка. И запросто отдавать огромную сумму за якобы за сорванные договорённости, к которым ни я, ни Арина не имели никакого отношения, означало лишь одно: нам обоим поставили «вилку», говоря шахматным языком. Откажемся — есть опасность, что кураторы придадут общественной огласке вовлечённость Арины Голицыной в азартные игры, грозящую исключением из лицея; об университете можно будет забыть. А ещё могут применить физическое воздействие.

Если же заплатим — покажем свою податливость. Значит, нас можно нагибать при каждом удобном случае. Поэтому брачный союз с Ариной становился невозможным. Над такой семейкой будут похохатывать и тыкать пальцем.

Куда бы ситуация не повернула, девушке нужно заканчивать с азартными играми. Это моё мнение.

Да, нам противостояли очень неприятные и мощные фигуры из княжеского рода Оболенских, владевших концерном «Экзо-Сталь», хотя на виду всегда был управляющий директор: некто Клыков Константин Павлович — тверской промышленник, ушлый, как весь цыганский табор разом. Он подгрёб под себя менее удачливых коллег-предпринимателей, и развернулся во всю ширь, став крупным строительным подрядчиком и поставщиком металлопроката. Через несколько лет Клыков запустил предприятие по изготовлению УПД, и, начав с малого, раскрутил производство до пяти тысяч бронекостюмов в год. Это был серьёзный успех для никому неизвестной «Экзо-Стали». Вот тогда его успехами заинтересовались Оболенские и предложили Клыкову очень хорошие условия по расширению завода. Но с одной оговоркой: истинными владельцами становятся они, а сам Константин Павлович переходит на должность главного управляющего. Смекнув, что подобными предложениями не разбрасываются (а попробуй сделать иначе — сожрут даже его, не подавятся), он согласился. И не пожалел. Последние пятнадцать лет концерн демонстрирует устойчивую динамику роста, пусть и небольшую, но зато стабильную. Линейка бронекостюмов у «Экзо-Стали» была обширной и пользовалась успехом: учебные разных модификаций, броня для полиции, тюремного департамента, силовых структур.