К концу XIX века стало ясно, что птицы, в частности европейские скворцы и английские воробьи, представляют собой проблему. Птицы из Старого Света были завезены и выпущены на волю там, где им не место, – в парках и городах США. Первыми появились домашние воробьи, которых привез орнитолог-любитель и общественный деятель Юджин Шиффелин, чтобы бороться с личинками моли, поражающими деревья вокруг его дома в Нью-Йорке. За ними последовали другие виды, многие из которых были завезены под эгидой Американского общества акклиматизации, видным членом которого и был Шиффелин. Организация была создана по образцу Зоологического общества акклиматизации, основанного французским натуралистом Изидором Жоффруа Сент-Илером в 1854 году. Он считал, что животные податливы, наделены способностью адаптироваться к новым условиям, и создание общества дало возможность проверить эту способность. Яки, ламы и страусы оказывались в клетках, а потом пересекали океаны на клиперах и шхунах, чтобы осесть в новых краях. Так они оказывались во Франции и ее колониях, например в Алжире. В Париже домом для них стал зоологический сад, принадлежащий обществу, – Jardin d’Acclimatation; других предполагалось одомашнить. Но, к сожалению, радужные представления о природе животных оказались далеки от реальности, и многие экзотические экземпляры погибли, так и не адаптировавшись. Таким образом эксперимент Сент-Илера провалился30, а он сам умер в 1861 году – всего через несколько лет после основания своего детища. Тем не менее его работа вдохновила другие акклиматизационные общества в Европе, Америке, Австралии, а также в других странах. Каждое – со своими полномочиями.

В Англии один из основателей общества, собирая вокруг себя последователей, рисовал в воображении идиллическую картину сельской местности – как «по зеленым лужайкам грациозно скачут стада антилоп канн и куду»31. Экзотические африканские животные, по его мнению, должны были стать прекрасным дополнением к «и без того отличной пище Британских островов», а также за их пределами. Большинство обществ считали, что делают благое дело, восполняя пробелы, существующие в природе. В 1860 году Общество акклиматизации Британских островов вывезло лебедей, скворцов и других птиц из Европы в отдаленные колонии. Организация в Австралии импортировала калифорнийских перепелов, дроздов и зайцев32. Австралийские сороки и опоссумы были отправлены в Новую Зеландию. Черные лебеди – в Калькутту. Рыбу тоже перемещали из одного ручья в другой и через океаны. Гостья из Англии – коричневая форель – быстро вытеснила местную форель, когда ее выпустили в ручьи США. Радужная форель, обитающая на западе США, стараниями обществ акклиматизации оказалась в водоемах Европы, Австралии и восточной части Соединенных Штатов. В настоящее время оба вида включены в список ста наиболее инвазивных видов33, составленный группой специалистов Международного союза охраны природы и природных ресурсов.

Несколько десятилетий такого импорта животных с целью их акклиматизации и разведения привели ко все более очевидному выводу: подобное вмешательство в природу как минимум влечет за собой проблемы, как максимум – губительно. На фермах в США скворцы поедали семена только что посеянных культур и выдергивали молодые ростки. Они клевали созревающие ягоды, персики и другие фрукты. Воробьи вытеснили местные виды птиц. Это привлекло внимание защитников природы и представителя штата Айова Джона Лейси. Стремясь защитить дикие, охотничьи и имеющие значение для сельского хозяйства виды и предотвратить дальнейшее распространение экзотических птиц и животных, 30 апреля 1900 года Лейси внес в конгресс соответствующий законопроект34. «Богом природы предусмотрена компенсация в распределении растений, птиц и животных, – сказал он во время представления законопроекта, добавив, что катастрофические изменения служат предупреждением, к которому следует прислушаться. – Давайте теперь покажем пример мудрого сохранения того, что осталось от даров природы»35.

Месяц спустя был подписан так называемый Закон Лейси, ставший старейшим нормативно-правовым актом в стране, направленным на защиту дикой природы. Первоначальная его версия ставила две задачи: предотвратить ущерб сельскому хозяйству от чужеродных видов и защитить местные виды, контролируя торговлю и перемещение диких животных через границы штатов в спортивных, гастрономических целях и исходя из веяний моды. В первом случае запрещался ввоз только диких птиц и млекопитающих, а ввоз рыбы и других позвоночных животных не регулировался. Согласно новому закону, мангусты, фруктовые летучие мыши, европейские скворцы и английские воробьи были объявлены «вредными дикими животными» и запрещены к ввозу в страну. Другие виды могли быть признаны вредными по мере необходимости. Закон также запрещал ввоз большинства других диких птиц и животных, за исключением случаев, когда это разрешалось специальным указанием. Вскоре после вступления закона в силу в него были внесены изменения, позволяющие ввозить без разрешения животных, которые были признаны заведомо безвредными. Количество необходимых разрешений для импорта стало непосильным для соответствующего ведомства36, которым в то время был отдел биологических исследований Министерства сельского хозяйства США.

В 1948 году в законодательство были внесены более серьезные изменения. Из него было исключено предложение «Никто не имеет права ввозить в Соединенные Штаты иностранное дикое животное или птицу»37, это означало, что большинство диких птиц и млекопитающих будут разрешены к ввозу, если не появится специальный запрет. Другими словами, пишет Сьюзан Джуэлл, координатор по вредным видам Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных, теперь все перешло в ведение регулирующего органа (которым как раз и стала данная организация вместо Министерства сельского хозяйства; слово «США» было добавлено в 1950-х годах). Этот орган должен документально подтверждать, что тот или иной вид является вредным или опасным. Например, европейские кролики и зайцы, а также несколько других видов, которые вскоре были добавлены в список вредителей, однако основное внимание власти по-прежнему уделяли птицам и млекопитающим.

В 1960 году конгресс расширил полномочия Закона Лейси, и вместо того чтобы распространяться исключительно на диких птиц и млекопитающих, он стал применяться ко всем видам позвоночных – от рыб до земноводных и рептилий, а также к беспозвоночным – ракообразным и моллюскам. Термин «вредоносный» теперь относился к потенциальной возможности того или иного вида стать инвазивным, но включал и упоминание о вреде другими способами. Например, закон запретил ввоз всех живых или мертвых представителей семейства лососевых38 (к которому относятся форель и лосось), а также их икринок (оплодотворенных или нет), если они не сертифицированы как свободные от вирусов, которым подвержены лососевые. Цель была не в том, чтобы предотвратить распространение рыбы, а в том, чтобы не допустить проникновения в Соединенные Штаты болезней, которые она переносит. И именно в этом требовании сертифицировать рыбу, свободную от болезней, по мнению Питера Дженкинса, кроется шанс, который поможет распространить действие закона и на земноводных, которые являются переносчиками заболеваний. Если импортную рыбу можно сертифицировать, то почему бы не сделать того же и для земноводных?

В сентябре 2009 года «Защитники дикой природы» подали петицию39 в Службу охраны рыбных ресурсов и диких животных США с требованием распространить запрет, который наложен на импорт лососевых, и на земноводных. В петиции защитники настаивали на том, что все земноводные должны быть включены в список потенциально опасных диких животных, которые не могут быть импортированы, если они не сертифицированы как свободные от грибка Bd. Пока это не будет сделано, агентство неявно поощряет их импорт и торговлю, поскольку в соответствии с Законом Лейси земноводные «могут быть импортированы, транспортированы и содержаться в неволе». «И это несмотря на то, что несколько видов, о которых известно, что они являются носителями Bd, регулярно ввозятся в страну, как и то, что практически все виды земноводных потенциально могут выступать в качестве переносчиков или хранилищ Bd». Дженкинс и Липс попросили не только убрать пункт, поощряющий торговлю, но и включить в правила реализации закона новую поправку, гарантирующую, что все животные, ввозимые или вывозимые из США, свободны от болезней. «Зараженные Bd земноводные импортируются и перевозятся между штатами без каких-либо юридических последствий. Министерство внутренних дел может остановить это». В конце концов, писали они, сертификация лососевых, предусмотренная Законом Лейси, оказалась относительно эффективной, но двести или около того регулируемых видов лососевых довольно просты в управлении по сравнению с тысячами видов земноводных, к которым будут применяться те же правила. Признавая серьезность ситуации, Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США взялась за поиск вариантов борьбы с хитридным грибком. Но поскольку патоген уже настолько распространился по стране, эффективность сертификации, подтверждающей отсутствие заболевания, вызывает сомнения, а значит, ее введение не имеет смысла. Что, собственно, и произошло, а вернее – не произошло. А затем появился Bsal.

Несмотря на отсутствие успеха в защите лягушек, ни Липс, ни Дженкинс не отказывались от идеи предотвратить болезнь с помощью новых законов или усовершенствованных правил. Когда появился Bsal, у него было одно существенное отличие от Bd: болезнь еще не проникла в Соединенные Штаты. На этот раз, вместо того чтобы требовать регулирования всей торговли земноводными, они нацелились на импорт саламандр, что было потенциально более выполнимо.

Работа над запретом началась с Липс, которая написала статью, рассказывающую о Bsal и угрозе, которую он несет40. Как дамоклов меч она висит над США, но пока не рушится на головы. За день до публикации статьи Липс и Джуэлл встретились с коллегами из Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных США, чтобы Липс могла представить результаты исследований. Предотвращение вторжения грибка в американские популяции саламандр стало приоритетом для агентства, которое немедленно приступило к разработке стратегии по защите саламандр. Данную работу взялась координировать Джуэлл. Липс также позвонила Дженкинсу, который мобилизовал заинтересованные стороны, включая Общество защиты животных, «Защитников дикой природы», Международный фонд защиты животных и другие группы, заинтересованные в сохранении земноводных. К совместным усилиям присоединился и Рабб. Вместе они выступили за изменения, а не за подачу очередной петиции, а агентство порекомендовало Липс и ее коллегам привлечь к участию Ассоциацию зоопарков и аквариумов (или хотя бы не возражать против этого), а если получится – то и индустрию домашних животных. Только полная поддержка всех заинтересованных сторон сможет обеспечить соблюдение требований.