Прошло несколько дней с момента ее прибытия. Дни тянулись медленно, наполненные уроками с детьми и холодным равнодушием баронессы. Элиза старалась не думать о странной атмосфере, царившей в замке, и сосредоточиться на своей работе, но предчувствие беды не покидало ее.

В тот вечер, уложив детей спать, Элиза спустилась в нижний холл, надеясь найти немного покоя в тишине и полумраке. Она присела на мягкий диван у камина, где тлели угли, отбрасывая причудливые тени на стены, и открыла книгу. Но сосредоточиться на чтении ей не удалось. Из соседней комнаты доносились обрывки разговора. Дверь была приоткрыта, и Элиза невольно услышала голос баронессы. Она говорила по телефону, ее голос звучал резко и возбужденно.

— …Да, я уверена, что это она… Шмидт… Нужно что-то предпринять… Я не допущу…

Элиза замерла, ее сердце забилось чаще. Почему баронесса говорит о ней с такой ненавистью? Что она может знать?

Внезапно в холле появился Рудольф. Он выглядел расстроенным и усталым. Увидев Элизу, он на мгновение замялся, а потом тихо произнес:

— Простите, я не знал, что вы здесь.

Элиза поспешно встала, чувствуя себя неловко. Она хотела извиниться и уйти, но в этот момент из кабинета герцога донесся гневный голос.

— Рудольф! Немедленно вернись!

Рудольф вздрогнул и посмотрел на Элизу с мольбой в глазах.

— Пожалуйста, останьтесь, — прошептал он. — Мне… мне нужна ваша поддержка.

Элиза не понимала, что происходит, но не смогла отказать. Они приблизились к двери кабинета, и обрывки разговора стали более разборчивыми.

— …Ты позоришь нашу семью!.. Твой долг перед Айзенбергом… Этот брак… Это необходимо… — Голос герцога дрожал от гнева.

Рудольф стоял, опустив голову, его плечи поникли.

Элиза слушала, затаив дыхание. Она понимала, что стала невольным свидетелем какой-то семейной драмы. Жизнь при дворе, казалось, была соткана из интриг и лжи. А Рудольф, наследный принц, был заложником своего положения. В его глазах, когда он наконец вышел из кабинета, Элиза увидела не только грусть, но и отчаяние. И в этот момент она поняла, что ее судьба неразрывно связана с судьбой этого человека и с тайнами Айзенберга.

*****

Замок Айзенберг, обычно погруженный в полумрак и тишину, в этот день гудел, как потревоженный улей. Воздух трещал от приказов и перешептываний, а по коридорам носились слуги, словно испуганные мыши, преследуемые невидимым котом. Причина всеобщего волнения была весьма значительна: герцогиня Иоганна, жена правящего герцога, возвращалась из длительного путешествия по Италии. И это возвращение обещало быть триумфальным.

Элиза, наблюдавшая за суетой из окна детской, невольно улыбнулась. За несколько дней, проведенных в Айзенберге, она успела привыкнуть к мрачной атмосфере замка и постоянному напряжению, царившему в воздухе. Но сегодня все было иначе. Даже суровые лица стражников словно смягчились, а в глазах служанок появился блеск любопытства и предвкушения.

Наконец, раздался громкий стук копыт и скрип колес по гравию. Все слуги мгновенно замерли, словно кадры в застывшем фильме. Через несколько секунд в холле появилась она — герцогиня Иоганна. Элиза невольно затаила дыхание. Герцогиня была ослепительна.

Несмотря на то, что ей было уже ближе к тридцати, она выглядела гораздо моложе. Ее лицо, с тонкими, изящными чертами, обрамляли темные, словно вороное крыло, волосы, собранные в высокую прическу. Большие, ярко-синие глаза сверкали озорством и какой-то скрытой печалью одновременно. На ней было элегантное платье из темно-синего бархата, подчеркивающее ее стройную фигуру, а на шее сверкало бриллиантовое колье, переливающееся всеми цветами радуги.

Герцогиня вошла в замок быстрой, энергичной походкой, словно вихрь, оставляя после себя шлейф дорогих духов. Она громко смеялась, обмениваясь шутками со своей фрейлиной, и раздавала приказания слугам, которые тут же бросались их выполнять. Баронесса фон Келлер, до этого момента холодная и неприступная, расцвела при виде подруги. Она бросилась к герцогине, и женщины обнялись, словно не виделись целую вечность. Их звонкий смех заполнил весь холл, разгоняя мрак и тишину, которые так долго царили в Айзенберге.

Элиза наблюдала за этой сценой, чувствуя смесь восхищения и зависти. Она никогда не видела такой живой, искрящейся энергией женщины, как герцогиня Иоганна. И в тот момент Элиза поймала себя на мысли, что ей очень хотелось бы узнать эту женщину поближе, разгадать секрет ее обаяния и понять, что скрывается за ее ослепительной улыбкой. В конце концов, Айзенберг, казалось, начал приоткрывать свои тайны, и Элиза была готова их принять.

*****

Хрустальные люстры, словно гигантские ледяные цветы, изливали холодный свет на столовое серебро и фарфоровые тарелки. За длинным столом, уставленным изысканными блюдами, царила тяжелая тишина, нарушаемая лишь скрипом стульев и звяканьем вилок и приборов. Элиза, сидя в самом конце стола, рядом с детьми, чувствовала себя словно на каторге, каждой клеткой ощущая напряжение, висевшее в воздухе.

Ужин протекал в мучительной медлительности. Барон фон Келлер почти не разговаривал, лишь изредка бросал косые взгляды на Элизу, словно пытаясь прочитать ее мысли. Герцогиня же, напротив, была необычайно говорлива, засыпая гостей бесконечными историями о придворной жизни, полными сплетен и интриг. Но ее слова, казалось, пролетали мимо Элизы, не достигая ее сознания. Все ее внимание было приковано к принцу Рудольфу, сидевшему напротив нее.

Их взгляды встретились на мгновение, и Элиза почувствовала, как по ее телу пробежала волна жара. В глазах Рудольфа она увидела не только влечение, которое почувствовала при первой встрече, но и глубокую грусть, и что-то еще, что-то похожее на немую мольбу о помощи. Этот взгляд пронзил ее насквозь, заставив сердце биться чаще.