Лора поднесла махровую ткань к его предплечьям, потом к ногам. Порезы там уже заживали благодаря его силе, но были тоже покрыты сажей. Она работала медленно, методично, вытесняя все иные мысли из головы, чтобы они не мучили ее. Ступни. Ноги. Кисти. Предплечья.

Она проделывала это бесчисленное количество раз в Доме Фетиды после спаррингов, и тогда это было не более чем проявлением заботы о друге и гетайросе. Но, когда Лора наклонилась, чтобы обтереть его шею и лицо, внезапно у нее возникло чувство, будто то прошлое отныне действительно прошлое, потому что теперь между ними все по-другому.

Рука дрожала, когда она проводила влажной салфеткой поверх и вокруг его губ, сопротивляясь приливу жара, который воспламенил ее тело. Она злилась на себя за то, что поцеловала его – за то, что перешла черту, за то, что огорчила его, за то, что все изменила.

– Не надо меня ненавидеть, – прошептала она. – Пожалуйста, не надо…

Когда она закончила, и Кастор снова стал похож на себя, Лора опустилась на пол возле кровати, откинулась назад и подтянула колени к груди. Она уронила голову на матрас и закрыла глаза. Голос Афины зазвучал в сознании, повторяя предупреждение:

«Они не поймут, что нужно делать сейчас».

Когда Лора снова открыла глаза, свет в комнате изменился – наступала ночь.

На мгновение она растерялась, пытаясь вспомнить, как она сюда попала и почему ее тело такое деревянное. На плече лежала теплая тяжесть. Рука Кастора соскользнула с кровати, точно он, даже запертый в глубоком сне, хотел убедиться, что она все еще рядом.

Лора схватила его ладонь и прижала ее ко лбу, прогоняя остатки дремы.

Большим пальцем она гладила его костяшки и почувствовала… она и сама толком не знала, что чувствует. Сначала ей думалось, что охватившие ее переживания – почти болезненное соединение нежности, тоски и заботы, совсем уже не те, что в детстве. Но так ли это? Или же испытание разлукой и временем позволило им проявиться так, что она наконец-то смогла прозреть?

Когда-то у нее была семья. Род. Имя. Лора несла бремя этой ответственности с того момента, как впервые услышала слово «Агон». Но Кастор… Кастор всегда был другим. Ей казалось, что боги послали их друг другу.

«И теперь из-за этих богов я его потеряю», – подумала она, и горло сжалось. Погибнет он или выиграет Агон – результат не изменится. Он больше никогда не будет с ней таким. Она никогда не почувствует пульс на его запястье, не прижмет ухо к его сердцу, не услышит, как оно отзывается эхом ее собственного сердцебиения.

Лора сильнее сжала его руку. Кастор тихо вздохнул, и его темные длинные ресницы чуть дрогнули. Он повернулся к ней, и душа ее затрепетала. Тогда Лора заставила себя встать и нежно положила его руку снова на грудь. Еще немного, она бы отчаянно, как в детстве, умоляла богов о милосердии, которого не заслуживала.

Лора тихо собрала чистую одежду и переоделась в ванной. И там услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, и слабый голос Майлза позвал:

– Эй, есть кто дома?

Лора заторопилась вниз по лестнице – ей отчаянно хотелось увидеть его и наконец убедиться, что с ним все в порядке! Но услышав звуки хлопающих кухонных шкафов и начало приглушенного разговора, остановилась и замерла.

– …возникли проблемы? – спросил Ван.

– Даже если и так, тебе-то что? – отрезал Майлз. – Извини, – прозвучало почти сразу. – Это было грубо. В подземке их службы облажались, а в остальном все в порядке. А как Лора и остальные?..

– Отдыхают.

Лора, крадучись, преодолела последние ступеньки, стараясь не ступать на ту, что скрипела, и скользнула в коридор, который вел на кухню. С этой точки она видела их отражение в кухонном окне. Ван сидел за столом за компьютером, Майлз возился у плиты.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил Майлз. – Я завариваю себе обычный чай, но могу предложить экзотический отвар от Лоры.

– Нектар? Нет, спасибо. Всегда ненавидел его вкус, – сказал Ван, не отрываясь от компьютера. Лора слышала, как его пальцы стучат по клавиатуре. – Хотя не отказался бы от стакана теплого молока.

Последовала долгая пауза. Наконец щелканье клавиш прекратилось.

– Что? – спросил Ван.

– Стакан теплого молока, – хихикнул Майлз. – Ладно. Сейчас приготовлю, дедуля.

Ван фыркнул и снова забарабанил по клавишам. Позади Лоры, в гостиной, работал телевизор, но на минимальной громкости, так что до нее доносилось лишь тихое бормотание. Она сосредоточилась на этом звуке и на собственном дыхании.

Лора уже собралась было выйти из укрытия, когда Майлз поставил на стол две кружки и открыл свой ноутбук. Майлз не был бы Майлзом, если бы не уселся рядом с Ваном, просто чтобы в шутку позлить его, но Ван не мог удержаться и украдкой заглянул в экран его ноутбука.