На палубе и под ней зашевелились. На другом конце корабля выкрикивали короткие приказы; матросы суетились с баграми, кувалдами, кирками, крючьями и бухтами веревки. Когда стало ясно, что они собираются сойти с шхуны, несколько пассажиров и остальной экипаж сгрудились на правом борту посмотреть.

Чуть ли не на цыпочках, словно от этого сделаются легче, пять человек вышли со снаряжением на лед. Снег впитывал все звуки. Они словно брели через сон. В пятидесяти метрах от корабля под матросом треснул лед — и человек скрылся в переполохе черно-белой воды. Крики привлекли к поручням еще зевак. Бездыханное тело выловили из проруби и подняли на борт на веревках.

Скоро зазвенел колокол. У фок-мачты стоял с рупором капитан Уистлер в окружении офицеров. Рупор усиливал как его голос, так и нерешительность. Он объявил, что лед вскрывается и скоро они продолжат путь. Ускорить освобождение можно, взорвав самую прочную часть в сотне метров от носа. Он вызвал добровольцев. В наступившей тишине капитан смотрел на небо и теребил свои часы. От людей оторвался Хокан и сделал пару шагов к фок-мачте. За ним последовал мальчишка. Затем офицеры и, наконец, сам капитан.

К этой короткой экспедиции готовились почти весь день. После предыдущего несчастного случая капитан Уистлер принял всевозможные меры предосторожности. Он снабдил отряд спасательными куртками, досками и тросами, чтобы делать через равные расстояния небольшие посты, и подготовил лебедку на палубе, чтобы вытянуть всех разом, если провалится лед. Одну кормовую шлюпку спустили наполовину.

Во второй половине дня небольшая партия отправилась ставить заряды. Люди были привязаны друг к другу и все вместе — к лебедке на корабле. Вел Хокан. Издали они напоминали ватагу ребятишек на прогулке с отцом.

Скоро они принялись за дело. Все слушались Хокана — где можно стоять, где лучше подействует взрывчатка, как спланировать возвращение. Пробурили отверстия для зарядов, один офицер приготовил фитиль. Сами взрывы были лишь кашлем в бездне. Но каждый рассылал трещины во льду, и возвращаться на борт пришлось, скача со льдины на льдину.

На борту Уистлер объявил — необычно твердым голосом, — что экспедиция завершилась успехом. Обещать он не мог, но теперь у них есть шансы пробиться через пласты льда и отбыть, как только поднимется попутный ветер.

На «Безупречном» воцарилось праздничное настроение. Перебирая снаряжение и думая уже скоро пустить его в ход, старатели делились друг с другом планами и надеждами. Капитан и его люди смеялись на мостике над своими дымящимися кружками. Агент из «Сан-Франциско кулинг компани» впервые снизошел до общения с трапперами и обычными матросами. Под завершение дня, перед самым ранним закатом, развиднелось.

На полдня паренек, наслаждаясь своим новым положением, заслуженным за добровольное участие в экспедиции, забылся в атмосфере веселья и историях о скорых славе и богатстве. Внезапно вспомнив о Хокане, он не смог его найти. Сперва решил, что тот снова окунается в прорубь, и долго оглядывал новые трещины и полыньи во льду перед кораблем. В конце концов нашел его в закоулке под палубой, над его скудными пожитками. Казалось, он, как и все остальные, готовился к высадке. Заметив, что за ним наблюдают, он распрямился.

— Можно с тобой? — спросил паренек. — Когда пристанем к Аляске, можно с тобой?

— Я не на Аляску, — ответил Хокан, выходя мимо паренька на палубу.

Солнце было низким и красным. Сейчас, в отличие от предыдущего вечера, сушу и небо рассек горизонт. Мужчины уже пили. Собравшись в круг, играли в кости, присев у фишек и монет. Затишья предвкушения сменялись громким ликованием. За кружком стояли офицеры и с улыбками наблюдали.

Хокан направился на шканцы, подальше от игроков. Паренек нагнал его. Они остались одни. Хокан почувствовал его присутствие за спиной, помедлил, бросил взгляд через плечо, но все же дошел до последней утки по левому борту. Там он сбросил свой мешок за борт.

— Погоди! — воскликнул паренек. — Куда ты?

— На запад, — сказал Хокан.

Паренек недоумевал.

— Какой запад?

— Сейчас можно перейти море. Иначе — следующей зимой. И там — прямо на запад. В Швецию.

Озадаченный мальчишка посмотрел на одинокий простор. Горизонтальная обширность сбивала с толку — неопределенная и голая, будто второе небо под небом. Когда он повернулся назад, Хокан уже перелезал через заледеневший поручень. Паренек приблизился, хотел что-то сказать. Не мешкая и не оглядываясь, Хокан начал спуск.

Мгновение спустя паренек, перегнувшись за борт, увидел, как исполин подобрал мешок и вгляделся в ледяной простор перед собой. Горизонт смазывала морская пена. Хотя ветер еще не налетел, Хокан надел на голову львиный капюшон. Небо полиловело за клубами снега, поднявшегося с земли. Он посмотрел на ноги, снова перед собой — и тронулся в белизну, навстречу тонущему солнцу.