— Опомнитесь, люди! — кричал Мстислав Ростиславович.

— Бей великокняжеских прихвостней! Айда на склады Братства! — кричали в толпе люди Чурило и других тайных агентов Братства в Новгороде.

Теперь польется кровь, будут разграблены склады и Братство сильно пострадает. Чурило еще должен был хоть что-нибудь поджечь на Немецком дворе, попытаться вбить клин между европейцами и новгородцами. Что бы не стало с Новгородом, он сейчас становился менее всего привлекательным для торговцев, которые скорее отправятся в Славград следующим летом, или даже раньше туда прибудут.

А еще великому князю Изяславу нужно будет быстро и жестко реагировать на то, что уже происходит и что должно было произойти. Две сотни стражи от великого князя нужно вырезать под чистую, тогда точно Изяслав придет мстить.

Что же касается складов Братства, то там сейчас лишь немного товаров. Но нельзя было не подвергнуть расправе и тех нанятых новгородцев-охранников и псковский отряд, так же нанятый для охраны складов Братства.

Теперь быть главным городом торговым на Севере Руси именно Славграду, ну а Псков, так как его людей убьют, обязательно станет защищаться сам и защищать Славград, и не только потому, что псковичи приняли единство Руси, но так же из-за ненависти к Новгороду.

Народ хлынул в княжескую усадьбу, Мстислава прикрывали его воины. Пролилась первая кровь, теперь безумие было не остановить. Действовал и Чурило. Он своим слаженным отрядом первым направился к складу Братства, увлекая за собой немалое количество новгородцев.

Вторуша прибыл в Константинополь двамесяца назад. Получалось так, что вероятный русский адмирал лишь недолго пообщался со своими родственниками, поприветствовал родных, двоюродных братьев, дядьку, всех тех, кто со своими семьями переехал в Воеводино, и отправился с русским адмиралом на остров к Люту.

Тут пришлось немного задержаться. На Хортице, в городе, названому Бродненском, находилась часть флотилии Братства. Тут же готовились лихие экипажи из бродников и тех, кого присылал воевода. Предполагалось, что Братство может выставить четыре больших венецианской постройки корабля и еще до сорокаладей и стругов. И этот флот должен был собираться частью на Хортице, правда самому Вторуше предстояло быстрее добраться до Константинополя и там принять два парусника, что должны были быть построены на византийских верфях.

Так что, минуя Киев, а также днепровские пороги, Вторуша по земле добрался до острова Хортица.

Переходы прошли более чем спокойно. Сопровождающие его бывалые ратники с удивлением отмечали спокойную Степь. От Курска и до Запорожья обозу Вторуши только дважды встречались патрули союзных половцев Орды хана Аепы. Некоторые ратники даже сетовали на то, что и размяться-то не удалось, ни единого отряда кипчатского не было, который можно было бы пощипать на предмет добычи. Сам же будущий флотоводец только лишь Богамолил за то, что удалось спокойно и без всяких проблем добраться до Хортицы.

Степь все больше становилась подконтрольной. Уже не было тут тех сил, прикрываясь которыми, можно было бы шалить, уже стойбища кипчаков становились русскими городками. Оставалось лишь более интенсивно осваивать огромные просторы, чтобы кормить рождавшееся мощное государство.

И бродники получили дело, занялись уже не разбоем, а заработком и подготовкой к походам. Это и увидел Вторуша, когда его, будто самого воеводу, встречали в главном городе бродников.

— Ну что, брат мой Старуша, — во время застолья хмельным голосом обращался витязь Братства бродник Лют. — Брат, видал ты, какихисправных хлопцев я подготовил? На кораблях и тренируемся, как лучше ворога бить. Достойные ратники выходят. Пусть на конях слабо держаться, но в море не будет им равных. Я-то знаю!

— Видал, витязь-брат, справные вои, — не менее хмельным голосом отвечал Вторуша.

— А я, что развеж и не молодец? — вставлял свою лепту в разговор головной розмыселкорабельных дел мастер, Лотарь. — Кабы не я, так корабли их сгнили бы тут. Венецианцы строят из сырого дерева, а уже знаю, что сухое лучше. Вот после ремонта и выходит, что корабли ладными становятся.

— И без тебя, немец, справились бы. Чай, руки на месте и корабли свои строили и ранее, — возразил Лют, после приобнял мастеровитого мужа и добавил: — Но с тобой, конечно, сие исправно вышло. Да и хлопцев моих ты поднатаскал, нынче уже мастеровитее стали, с понятиями.

Лотарь уже не возражал на то, что он немец. Устал говорить, что славянского племени. Он, самый что ни на есть болгарин. Вместе со своей семьёй Лотарь ещё ранее прибыл на Хортицу с кораблями, которые воевода Братства, как свою добычу, забрал у венецианцев. В империи корабельных дел мастеру не нашлось достойного применения. Может быть, именно сейчас, когда в ромеи начинают уделять больше внимания развитию флота, и Лотарь нашёл бы себя. Однако, он и здесь, среди бродников, увидел перспективы своего личного развития и обогащения.