— Будь уверен, заговори с тобой Пресветлая Хейма, ты бы это понял сразу — общение с высшим божеством ни с чем не спутаешь. Нет, та, которую ты называешь «душой», не богиня… Хотя, может быть, и богиня, но не в том смысле, к которому мы привыкли… Ты слышал голос дикой магии.

— Дикой магии? — повторил я растерянно.

— В доисторические времена наши предки поклонялись ей и приносили жертвы. Тогда ее знали под именами Госпожи Магии, Даны Магии, Великой Прародительницы. Мы, маги, существуем лишь потому, что существует она. Но магия — это такая же стихия, как свет или воздух, а она ее разумная манифестация, так что поклонения и жертвы были ей нужны не больше, чем они были нужны солнцу, луне или Бездне. Все зафиксированные случаи ее общения с людьми происходили, когда что-то мешало ровному течению ее протоков. Есть даже версия, что и разумность она обретала только во время кризисов.

— Почему мне никто не говорил о Госпоже Магии? — спросил я растерянно.

— Потому что это ересь, — спокойно ответил советник.

— Но почему?

— Церковь не любит упоминать ни о чем, что хоть в малейшей мере снижает ее авторитет. Зачем ей признавать, что помимо Пресветлой Хеймы и ее страшного врага существует еще и великая нейтральная сила?

Я потряс головой, потом залпом допил свой чай, на мгновение пожалев, что в чашке не было чего-то покрепче.

— Кстати, судя по тому, что мне удалось узнать из архивов, только божественные аватары и посланники могли общаться с Госпожой Магией, — продолжил советник. — Причем даже среди них таких избранных были единицы. Это не дар этера, который может достаться и обычному человеку, это куда серьезней.

Я потер лицо руками, почти физически ощущая, как на плечи мне наваливается невидимая тяжесть. Как же я не хотел быть этим посланником! Не хотел выполнять чужую волю. Не хотел класть свою жизнь ради чужой цели, какой бы благородной она ни была. Я хотел просто жить — сам. Сам выбирать свой путь. Сам принимать решения. Отвечать только за себя — и за тех, кого я выбрал в свои близкие.

— Ладно, — произнес я, пытаясь отрешиться от мрачных мыслей. — Ладно. Давайте перейдем к делу, которое так волнует Госпожу Магию. Гигант на троне из черепов — кто он такой, что ему нужно и почему его существование нарушает правильность мира?

Тут я на мгновение задумался, а потом высказал свою версию:

— Это Костяной Король, тоже решивший стать богом?

Советник на мгновение замер.

— Костяной Король? — повторил он таким тоном, будто ему подобный вариант никогда прежде не приходил в голову.

— Он ведь древний могущественный демон. Насколько я понимаю, еще и бессмертный. И вот всю свою очень долгую жизнь он служил чужой воле. Разве не логично предположить, что однажды ему это надоело? В конце концов, тот, кто стоит в шаге от трона, рано или поздно захочет сесть на этот трон сам.

— Эти рассуждения для тебя единственная причина так думать?

Я пожал плечами.

— В Империи его боятся лишь немногим меньше, чем самого Восставшего из Бездны, так что у него точно есть силы провернуть такое — в смысле, стать новым богом для уже существующих демонопоклонников. Ну и сама символика фресок с изображением гиганта ему очень подходит — кому еще сидеть на троне из черепов, как не Костяному Королю?

Советник молчал, лишь медленно постукивал пальцами по столу. В этот раз ритм был уже другим, ломанным, неправильным, больше не напоминающим военный гимн.

— Судя по вашей реакции, это не он, — сказал я, устав ждать ответа. — Тогда кто?

— Твой вариант… теоретически возможен, — наконец отозвался советник. — В конце концов, только сам гигант, как ты его называешь, может сказать точно. Но все эти годы, когда я выискивал и уничтожал его гнезда, я придерживался совсем другой теории. Видишь ли, в человеческом обществе действительно мало что, кроме личной преданности, благодарности или страха, помешает приближенному к трону пытаться его занять, но в обществе демонов ситуация отличается. Там существует черная иерархия.

Я нахмурился, припоминая. Да, в «Демонологии» эта черная иерархия несколько раз упоминалась, но автор так и не объяснил, что она из себя представляет. Тогда, читая, я не обратил на нее особого внимания — ну иерархия и иерархия — но тон советника подразумевал, что не все так просто.

— Люди могут предать — и предают постоянно, — продолжил тот, — но демоны, те из них, кто находится внутри черной иерархии, неспособны на это физически.

— Это как клятва именем богов? — спросил я, пытаясь представить, как такая иерархия работает.

— Не совсем. У этих клятв слишком много ограничений. Поэтому, например, присяга, которую дают главы кланов каждому новому императору при его коронации, не благословлена богиней и божественным гневом при нарушении не грозит. В отличие от них демон, добровольно ставший частью черной иерархии, отдает часть своей свободы воли и часть сути тому, кто стоит на ее вершине.

— Восставшему из Бездны?

Советник кивнул.

— Да. То есть, как я уже сказал, такой демон физически не может предать. Поэтому я вижу лишь два варианта того, как Костяной Король мог бы оказаться этим «гигантом». Первый вариант — решение было не его, он всего лишь выполнял приказ бога-императора. Хотя я абсолютно не представляю, зачем бы богу-императору потребовался соперник в его божественности. Второй вариант — каким-то невероятным образом Костяной Король смог обойти все ограничения, наложенные черной иерархией. Исторические хроники говорят, что прежде это никому не удавалось.