— Тебя сюда не приглашали, — ответил та, что назвалась Матерью.

Ящер её проигнорировал, уставился на Дария.

— Собрат, — сказал он на языке Идельтира, показав какой-то странный жест.

Означать это могло что угодно. Уважение, радость встречи или презрение и заявку на доминирование.

— Интересная встреча, — ответил Дарий. — Не ожидал увидеть здесь собрата.

— А я ожидал, — отчеканил ящер. — Ведьма хотела и меня украсть, но не справилась и бежала. Я преследовал её, вышел на её логово, и она предложила откупиться. Тобой.

— Надо же, — притворно удивился Дарий. — Мне она совсем другое обещала. И угрожала, и сделку предлагала.

— Что взять с ведьмы, — презрительно ответил ящер.

Дарий покосился на упомянутую женщину, как она отреагирует на столь наглое поведение незваного гостя. Выглядела она не сказать, что испуганной или впечатлённой.

Дальше произошло и вовсе что-то небезынтересное.

Женщина махнула рукой, вокруг ящера вспыхнул золотой свет, ещё парочка всполохов, обмен ударами, и гость улетел в сторону, прямо в расчерченный круг, который накрыло силовым куполом.

— Что может быть лучше одного бога? — задала вопрос женщина и сама на него дала ответ: — Только два надёжно зафиксированных бога.

— Вы знаете толк в хорошей шутке, — уважительно сказал Дарий.

Ящер тем временем разъярился и попытался выбраться.

— Какой неразумный… ребёнок, — многозначительно сказала Мать. — Ты бы мог получить куда больше, Ярий. Теперь ты пленён, сам пришёл ко мне в дом. Твои последователи не спешат на помощь. Не думал почему?

— Ты за это ответишь, — прорычал ящер.

— Собрат, спокойнее, — сказал Дарий. — Разве тебе не интересно посмотреть, что приготовила эта женщина?

— Ты более разумен, чем этот, — заметила женщина. — Все дети такие разные.

— Смотрю, у тебя пунктик на эту тему, — подметил Дарий. — Это из-за прозвища? Кто вообще будет называться Матерью?

— Это неважно, — ответила она, игнорируя беснующегося ящера. — Пора решить, как я с вами поступлю. Этот… — бросила она взгляд на ящера, — доказал, что недоговороспособен. Что насчёт тебя? Предлагаю тебе выторговать ещё немного жизни.

— Жизни? Предложение о союзе уже аннулировано?

— Нет, — качнула она головой. — Но клятвы не дают абсолютных гарантий, поэтому сначала ты должен доказать, что готов заключить мир.

— Очень заманчиво, — почти без издёвки произнёс Дарий. — Чем же я буду расплачиваться за свою жизнь и доказывать лояльность?

— Камнями. Знаниями.

— Как банально, — фыркнул Дарий.

— Это самое простое, что можно с тебя получить.

— Но есть и кое-что ещё? Как ты собираешься использовать нашего горячего парня? — кивнул Дарий на ящера, который притих и сейчас гневно сопел.

— Тебе правда любопытно? — подалась вперёд Мать. — Вас, богов, можно принести в жертву. Особый ритуал. Вас двоих хватит, чтобы я вышла на следующий ранг силы. Сама приблизилась к званию бога. Ещё несколько подобных вам… — улыбнулась она.

Дарий внутри себя рассмеялся. Как лихо разговор перешёл от «давай работать вместе» до «мы выжмем тебя досуха, а потом принесём в жертву». Знать бы ещё, почему задерживается Спар, придёт ли он вообще и не пора ли доставать козыри.

В тот момент, когда Спар ушёл, Мария резко успокоилась.

В последние годы дня неё это было нормой, испытывать перепады в настроении и эмоциях. Мозг женщины работал на ином уровне, нежели у обычного человека, поэтому для неё не составляло такой уж проблемы видеть, признавать и изолировать своё безумие, если потребуется.

Началось это давно. Ещё в тот момент, когда Спар вернул её домой вместе с сыном. По мозгам ей прошлись знатно, безжалостно подавляя всё лишнее, делая типичную мамашу-наседку, глупую и ничего не понимающую. Роза тоже не сказать, что обладала должным опытом по восстановлению психики. Да и обладай, не факт, что помогло бы.

Так Мария осознавала, что наконец-то получила желаемое, то, на что положила всю жизнь, наконец-то родив. Также Мария осознавала, что получила она это совсем не тем способом и далеко не так, как представляла, что порождало мучительную боль, которую женщина научилась мастерски прятать на задворки сознания и игнорировать. Для себя она чётко решила, что её сын — её, и от этого никуда не деться, что она станет ему хорошей матерью, будет заботиться и никогда не попытается избавиться. А раз так, то не было смысла предаваться негативным мыслям о том, что жизнь сложилась далёким от ожидаемого образом. В то же время Мария осознавала, что сын у неё не простой. После того как Спар вскрыл правду, она откровенно поговорила с Дарием, и тот подтвердил, что является её сыном, что она действительно его родила, и что Люций послужил донором генетического материала. При этом Идельтир добавил свои гены, делая обычного ребёнка потенциальным богом и наследником. Можно было сказать, что Дарий сын троих: Марии, Люция и Колодца. Не совсем тот факт, к которому можно относиться спокойно, но женщина и это задвинула подальше, стараясь о таком не думать. Как и о том, что Люций погиб. Вряд ли найдутся слова, которых хватит, чтобы описать чувства по этому поводу. Мария могла бы отгоревать его смерть. Могла бы выплакаться. И это бы помогло, время лечит. Но кое-что оно вылечить не могло. Потеря Люция была хуже потери руки. Настолько неотъемлемой частью её жизни он стал.