Новая книга Алексея Суконкина позволяет взглянуть на окопную правду специальной военной операции глазами добровольцев, мобилизованных и кадровых военных от командира взвода до командующего группировкой войск и даже верховного главнокомандующего. Такие разные свидетели делают неприглядные сцены войны более фактурными, одновременно принося неочевидные смыслы в картину мира, кажущегося инфернальной мясорубкой.
AnnotationНовая книга Алексея Суконкина позволяет взглянуть на окопную правду специальной военной операции глазами добровольцев, мобилизованных и кадровых военных от командира взвода до командующего группировкой войск и даже верховного главнокомандующего. Такие разные свидетели делают неприглядные сцены войны более фактурными, одновременно принося неочевидные смыслы в картину мира, кажущегося инфернальной мясорубкой.
Алексей Суконкин
ПЛЕЯДА
Все события в книге вымышлены,
а совпадения совершенно случайны.
Плеяда - группа выдающихся деятелей
науки, искусства, военного дела или политики,
проживавших в одном историческом периоде.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я прежде всего испытал чувство зависти к авторам художественных произведений. Они могут излагать свои взгляды и показывать отношение к действительности с помощью образов, что даёт им возможность наложить на факты именно те краски, которые особенно подходящи по замыслу художника. Они вправе, например, вложить в уста полководца те фразы, а в голову те мысли, которые они считают нужными, соответствующими описываемому событию, хотя, может быть, полководец таких слов не говорил и так не думал.
Сергей Матвеевич Штеменко (1907-1976), генерал армии, Начальник Генерального Штаба Вооружённых Сил СССР.
ГЛАВА 1
– Ни черта не видно, - Гоча всматривался в темноту, туда, куда им предстояло сейчас идти.
– Тем лучше, - сказал командир взвода с позывным Каштан. – Пока будете идти по темноте, никто вас не заметит. А как дойдёте до развилки, выходите на связь, вас там встретит зазывала – он моргнёт фонарём пару раз.
– А если не встретит? – спросил Ганс. – Наши действия?
– Ганс, ты меня достал, - Каштан повысил голос. – Всё подвергаешь сомнению – то не так, это не так, получится - не получится. С чего ты взял, что вас там не встретят?
– С того же, что и ты взял, что нас там встретят, - вызывающе ответил боец – он был вдвое старше взводного, и считал возможным разговаривать с командиром на «ты» - оба во взводе были новичками и находились в процессе «притирания» друг к другу, только один уже хлебнул военного лиха, а другой лишь недавно прибыл на фронт из военного училища.
– Покажи радейку, - предложил Каштан. – Проверю, на какую частоту она у тебя настроена. А то ведь точно, будешь вызывать, а они тебя не услышат.
Ганс достал «Баофенг», включил его и показал взводному установленную частоту:
– Вот, как ты и сказал – «четыреста тридцать – четыреста тридцать».
– Хорошо, - кивнул лейтенант. – Выключай. Береги энергию, чтобы на три дня хватило. Контрольная связь в шесть утра, в полдень, в шесть вечера и в полночь. Если что-то случится глобальное, сразу включай и докладывай. Усвоил? Я постоянно на связи. Ну, давайте, мужики, с Богом!
Перейдя небольшой ручей и прибрежные кусты, бойцы прошли по тропе, которая метров через триста вывела их к лесополке, обозначенной на карте как «Амур», вдоль которой по просёлку предстояло идти на передний край – линию боевого соприкосновения – чтобы сменить находившихся там бойцов. Обогнув слева опорный пункт взвода, группа двинулась в темноту.
Первым шёл Ганс – сорокапятилетний рядовой, мобилизованный в позапрошлом году, и к настоящему времени уже успевший хватить военного лиха, получить ранение в грудь, а на грудь отважную медаль, что среди других солдат повышало ему авторитет, делая его «более равным среди равных» и заставляло к нему прислушиваться всех тех, кто только недавно пришёл на СВО. На гражданке он работал преподавателем филологии в областном университете, и здесь, на фронте, пользуясь своими глубокими знаниями практической психологии и званием мастера спорта по боксу, довольно долго умудрялся уклониться от назначения на командную должность, благоразумно довольствуясь статусом неформального лидера, однако на днях ему всё же дали понять, что теперь он – командир отделения. Именно так – дали понять – ибо никакого официального приказа он так и не увидел, как не увидел и соответствующую запись в военном билете.
Задача перед отделением была поставлена предельно лаконично: выполняя роль боевого охранения, не допустить внезапного нападения противника на основной рубеж обороны, занимаемый второй мотострелковой ротой. Охранению было приказано предпринять все возможные меры к уничтожению атакующего противника, и отходить на основной рубеж разрешалось только лишь, исчерпав все возможности к сопротивлению.
– Ганс, - шедший следом Крот, которого, помимо личного снаряжения нагрузили двумя цинками с автоматными патронами, уже натужно дышал, выдавая полное отсутствие выносливости. – Давай помедленнее, задыхаюсь уже.
– Привал будет через полчаса, - ответил Ганс, про себя злорадствуя, что прибывшие в роту добровольцы наконец-то поймут, зачем в период подготовки их старались натаскивать на повышение выносливости и маршевой втянутости длительными, и как им казалось, совершенно бессмысленными пешими переходами. – На привале отдохнёте, оправитесь и поправите снаряжение.
– Ну, это же издевательство, - возмутился Крот. – Мы, как бы уже не мальчики, чтобы как лошади бегать с таким грузом! Возрастной ценз не позволяет так скакать!