Шрифт:
— Хо-хо-хо, — прогремел Санта, развернув старинный свиток. — Посмотрим, кто в этом году попал в список хороших, а кто — в список плохих!
Я подошла к нему и выхватила микрофон из рук.
— Давайте я помогу вам с этим, Санта.
Старик растерянно заморгал.
Повернувшись к толпе, я поднесла микрофон к губам.
— Простите, дамы и господа. Мне есть что сказать.
Зал замер. На лицах гостей читалось всё — от любопытства до шока. Обычно я была спокойной, сдержанной женщиной, совсем не из тех, кто хватает микрофон у Санты и устраивает лекцию в зале, где люди просто хотят насладиться своим бранчем с «Кровавой Мэри» и кишем.
— Для тех, кто меня не знает, я Сильвия Бакстер. По крайней мере, я была Сильвией Бакстер последние пятнадцать лет. А Сильвия Бакстер — это просто класс. Сильвия Бакстер выбирает путь достоинства. Сильвия Бакстер ведёт себя прилично.
Я сделала паузу.
— Сильвия Бакстер в списке хороших.
По залу прокатилась волна неодобрительного ропота.
— Но в этом зале есть люди, которые не попали в список хороших. Более того, некоторые из них возглавляют список плохих.
В этот момент один ребёнок в очереди к Санте расплакался.
— Мужья-изменщики, которые лгут и предают, — они в списке плохих, — сказала я, сверля взглядом Бретта, а потом и Кимми. — Наивные продавщицы одежды, которые распространяют гадкие сплетни. Они в списке плохих.
Я перевела взгляд на Типпи и остальных своих бывших «подруг».
— Неверные социальные карьеристки, которые называют себя твоими друзьями, пока вонзают нож в спину. Они в списке плохих.
Бретт поднялся из-за стола и начал двигаться в мою сторону.
Нет, черта с два. Я не позволю ему заткнуть меня.
Но, наверное, мне всё-таки стоило закончить это.
— Остальные, скорее всего, в списке хороших, — сказала я, уже ускоряя речь, пока Бретт приближался ко мне. — И если вы хотите оставаться в этом списке, это на самом деле очень просто.
Я пожала плечами.
— Не будьте сволочью. С Рождеством, друзья. Всем мира!
Я протянула руку и уронила микрофон.
Звук был ужасный. Я выглядела нелепо. Санта, скорее всего, вычеркнул меня из списка хороших, а люди здесь будут судачить обо мне ещё годы.
Но я чувствовала себя потрясающе крутой.
И это того стоило.
2
Генри
— Эй, ты всё ещё здесь?
Я оторвался от дубовой бочки, над которой работал, удивлённо взглянув на Деклана МакАллистера, шагавшего по каменному полу просторного винного погреба. Как финансовый директор Кловерли, он нечасто заглядывал сюда.
— Привет, Мак. Что-то случилось?
— Я увидел твою машину на стоянке. Сегодня субботний вечер, ДеСантис. Ты теперь свободный парень. Должен быть где-нибудь с девушками, а не тут, в подвале, делаешь массаж своему вину.
Я засмеялся.
— Батонаж, а не массаж.
— Какая разница, — отмахнулся он, наблюдая, как я вставляю длинный металлический штырь в отверстие сбоку бочки. — Чёрт, мне так хочется пошутить по этому поводу. Это будет считаться домогательством на рабочем месте?
— Слушай, это самое сексуальное, что будет у меня этим субботним вечером, так что давай без шуток, ладно? — Я повёл штырь взад-вперёд, скребя изогнутым металлическим наконечником по дну бочки.
Мак покачал головой.
— Это ужасно депрессивно. Даже шутить над этим не могу.
— Спасибо, придурок.
— Да брось, тебе надо выбираться отсюда. Поехали ко мне домой, выпьем пива, поужинаем. Фрэнни готовит жаркое.
— Ни за что. Я не буду вмешиваться в ваш субботний вечер с женой.
Но у меня тут же потекли слюнки при мысли о жарком. Я уже не помню, когда ел что-то домашнее. Но Мак, отец-одиночка троих девочек, и Фрэнни поженились пару месяцев назад — примерно в то же время, когда Рене, моя бывшая, подала на развод и ушла окончательно.
— Ты издеваешься? У меня трое детей, ДеСантис. У нас не бывает суббот, когда никто не вмешивается. И что ты ещё собираешься делать сегодня вечером, а?
Я замешкался. Правда заключалась в том, что мой вечер выглядел примерно так:
Съесть какую-то гадость из контейнера.
Посмотреть плохое порно, которое даже не заводит.
Всё равно подрочить.
Лечь спать.
Но я, конечно, не мог этого сказать. И не хотел быть чьим-то проектом милосердия на субботний вечер.