– Спасибо, – сказала я еще раз. И улыбнулась: – До вечера.

– До вечера.

– Я правда могу на этом ехать?

– Без проблем, – сказал он и захлопнул дверцу моего авто.

Я включила джи-пи-эс и двинулась дальше, еще не зная, в каком состоянии застану свой дом.

Я въехала на территорию и припарковалась на заднем дворе. Не вынимая багажа из машины, поднялась по ступенькам на крыльцо. Заметила, что в наборном окне выбиты два маленьких стеклышка и отовсюду свисает паутина.

Внутри дом выглядел совсем уныло: холодный, темный и грязный. В прошлый раз было не так сумрачно. Теперь атмосфера не манила войти внутрь. Только я переступила порог, как смелость совсем покинула меня. Переезд сюда казался мне таким легким, когда я сидела под пухлым одеялом в моей гданьской квартире, где было тепло и приятно: на плите стоял чайник, в котором я могла без проблем вскипятить воду и заварить душистый чай, а в ванной ждали другие ароматы – банные. Видать, только в таких условиях можно планировать экстремальные экспедиции.

Когда я стояла у входа в свой дом, который определенно не был похож на дом из моих розовых снов – скорее он выглядел как дом из кошмаров, – я начала размышлять, действительно ли подходит мне то место, где не было воды и электричества. А что было? Холод и темнота. Но… как бы это сказать – у меня не было выбора. Мне предстояло пережить первую ночь. И быть храброй, конечно.

– Ты справишься, детка, – сказала я себе вслух. – Но сначала сходи спроси у пана Анджея, что с водой и электричеством. Потому что без этого тут не перезимуешь.

Я вышла из дома и побежала к пану Анджею.

Он стоял у себя во дворе. Вокруг него увивался песик, который, завидев меня, выскочил мне навстречу.

– Не кусается, – сказал пан Анджей.

– А как его зовут? – спросила я.

– Стефан.

Я рассмеялась:

– Довольно оригинальное имя для собаки.

– У него долго не было имени. И как-то так само собой получилось, потому что на Стефана отзывается. Стефан! Стефан! – Пес подбежал к нему и завилял хвостом. – Ну, видите?

– А Мальвина?

– Мальвина в конуре.

– В конуре? Чьей? – удивилась я.

– Ну, Стефана.

– Пан Анджей, я ничего не понимаю.

– Видишь ли, дитя мое, прибилась ко мне беременная сука. Только Стефана родила и околела. А Мальвина, видать, сочла его за своего.

– Пан Анджей, – недоумевала я. – Но ведь Мальвина – курица.

– Ну, конечно, курица, а то кто? Стефан, когда поест, прибегал к ней погреться, а она обнимала его как своего цыпленка и кудахтала. – Пан Анджей пошевелился, подражая курице. – На улицу его не выпускала. Только тот соберется – она его клюет. Летала за ним повсюду. Потом Стефан подрос, она перестала с ним справляться, зато перебралась в его конуру. Куры – хорошие матери. Не зря говорят – «мать-наседка». У них материнский инстинкт, они поддерживают дисциплину среди цыплят. И уважение к старшим. Сначала обед едят те, что постарше, а молодежь в это время ждет. А как они купаются в песке! – Пан Анджей просиял. – Они делают себе такую ямку и крыльями набрасывают на себя песок.

И тут он стал размахивать локтями, показывая, как это делают куры.

Я рассмеялась.

– А другая?

– Янина в порядке. Еще есть Людвика.

– Тоже не на бульон?

– Боже упаси! Я же говорил тебе, дорогое дитя, что из подруг не буду готовить бульон. Куры – мудрые создания. Узнают своих, приходят. А если кто чужой, убегают. А уж если такой подойдет слишком близко, то даже заклюют. Как же было весело, когда петух был! Найдет он, допустим, что-то в земле, чем поживиться, какого-нибудь дождевого червячка, тут же сзывает своих кур: «Ку-ка-ре-ку!» Они больше всего любят всякую тварь, которая из земли вылезает.

– Все, убедили – я тоже объявляю бойкот бульону.

– Ну зачем же так резко. Помни, дорогое дитя, – бульон только из такого мяса, которое не похоже на курицу.

– Буду иметь в виду, – улыбнулась я.

– Знаешь, детка, – сказал пан Анджей, – во время войны у моей семьи тоже были куры. Каждый взрослый поляк должен был работать и зарегистрироваться в немецкой трудовой конторе. У нас был большой сад, так что проще всего было сообщить им, что у нас есть ферма. К этому требовалось иметь как минимум пять кур и хотя бы одну свинью. Приходили комиссии и проверяли. Теперь у меня есть курица и собака.

Мы еще немного поболтали о животных, пан Анджей сообщил мне все, что было известно о половине жителей Руды Пабьяницкой на три поколения назад, и я узнала, что могу все сложности – и электрику, и воду – уладить с Влодеком или его братом. А если сам Влодек не сможет, то обязательно кого-нибудь пришлет. Только хуже всего, когда Влодек уезжает на какую-нибудь свадьбу: если Влодек на свадьбе, то потом довольно долго его вообще нет.

– Ты ведь понимаешь, детка, о чем я, – многозначительно пожал плечами пан Анджей.