– Заходите, – пригласил он нас в кабинет.

Шимон покачал головой.

– Нет, нет. Я останусь здесь.

Медсестра отвезла меня в кабинет. Из-за неплотно прикрытой двери я услышала голос врача:

– Шимон, ребенок твой?

– Нет, но это важный для меня человек.

У меня навернулись слезы. Мне так захотелось, чтобы еще было что спасать.

Медсестра помогла мне подготовиться к осмотру. Вскоре вошел доктор. Несколько минут обследования, и все стало ясно. К сожалению, сердце больше не билось. Я потеряла моего ребенка еще до того, как могла по-настоящему почувствовать его. Я вышла из кабинета сама, мне больше не требовалась каталка. Шимон сидел у двери. Я могла ничего не говорить. Он все и так понял, крепко обнял меня, и я разрыдалась.

– Мы должны положить вас в больницу, вам предстоит операция, – сказал врач.

– Какая еще операция? – спросила я в ужасе.

– Кюретаж, выскабливание полости матки. Внутривенная анестезия, вы немного поспите, а потом, когда уже все будет сделано, проснетесь.

– Когда уже все… – повторила я, со страхом глядя на Шимона.

– Мы вас потом оставим в клинике ненадолго…

– Я отвезу ее домой, – сказал Шимон.

– О’кей, тоже вариант. Вы что-нибудь ели сегодня?

Я помотала головой:

– Не могла.

– Это хорошо, – сказал доктор.

Шимон схватил меня за руку.

– Держись, малышка, – сказал он. – Я скоро заберу тебя домой.

Медсестра провела меня в процедурный кабинет. Я расположилась в кресле, мне сделали укол. А потом я проснулась и увидела над собой лицо Шимона. Мне было ужасно холодно.

– Я отвезу тебя домой, – сказал он.

Я села в коляску, он отвез меня к машине.

Мне стало плохо, меня пробрал озноб. Больше всего хотелось заснуть и долго не просыпаться. Хотя бы в ближайшие несколько дней.

Какая хрупкая эта жизнь. Был маленький человечек – и уже нет. Еще недавно я с недоверием слушала, как бьется его маленькое сердечко, и вот теперь оно остановилось.

Слезы текли по моим щекам, я вся дрожала. Не знаю, от холода или от стресса. Шимон снял с себя куртку и укрыл меня. Сел за руль и завел двигатель.

– Хочу домой, – сказала я.

– Мы едем ко мне, – твердо заявил он.

Я не спорила с ним. Я знала, что все равно он сделает то, что решил.

Через некоторое время мы подъехали к его дому. Луна с радостью выбежала из машины. Она слишком долго была заперта в ней. Я с трудом дошла до квартиры. Там легла на диван. Шимон накрыл меня периной и двумя одеялами.

– Наденешь мой спортивный костюм? – спросил он.

– Нет, – сказала я. – У меня пижама.

Он вытащил из сумки синюю флисовую толстовку и штаны.

– В этом тебе будет тепло, – сказал он. – Помочь переодеться?

– Сама справлюсь.

Он ушел, а я в это время переоделась. Ведь я еще недавно лежала в этой комнате, а теперь мне казалось, что это было совсем в другой жизни. Те же фотографии на стене, те же книги. Почти те же. Не было лишь тех, которые я взяла у Шимона почитать, когда была полна надежд на прекрасное будущее. Теперь меня угнетало ощущение, что я потеряла всё. Даже надежду. А еще я винила себя за мысли, что не справлюсь с трудностями, выпадающими на долю матери-одиночки. Мне показалось, что судьба выслушала мои жалобы и сделала все по-своему.

Вскоре Шимон вернулся с чаем.

– Тебе уже теплее? – спросил он.

– Теплее.

– Это хорошо. Тебе надо поспать, – сказал он. – Мы с Луной будем присматривать за тобой.

– Я не убегу, – улыбнулась я кисло.

– Надеюсь. – Он погладил мою руку. Тотчас после этого я почувствовала на ней теплый язык Луны.

– Посмотри, как все несправедливо, – вздохнула я. – Кто-то еще не успел на этом свете пожить, а его уже забирают. Слишком рано, слишком рано.

– Многие ушли слишком рано, – задумчиво произнес Шимон. – И это очень часто те, кого мы больше всех любим. Мы никогда не привыкнем к этому и, думаю, мы никогда не научимся жить с этим.

– Дай мне телефон, – попросила я. – Надо позвонить маме.

Разговор был не из легких. Я не могла выдавить из себя ни слова. Только через некоторое время я, обливаясь слезами, рассказала маме, что случилось. Она хотела немедленно приехать и отвезти меня домой.

– Мама, я действительно под хорошим присмотром. И постепенно начинаю чувствовать, что здесь мой дом.

У меня не было сил убеждать ее в том, что я не хочу, чтобы она приезжала. Я знала, что для нее это было бы большой жертвой в профессиональном плане, но главное – мне очень не хотелось предстать перед нею в таком состоянии. А еще я не хотела показывать ей дом, в котором живу. Во всяком случае, пока не сделаю ремонт. К счастью, я убедила ее. Я обещала, что буду звонить каждый день и в случае чего немедленно вернусь.

Я закончила разговор со вздохом облегчения. У меня не было охоты говорить. По крайней мере о себе.

– Шимон, медсестра обратилась к тебе «господин доктор». Ты что, врач?

– Был когда-то, – тихо сказал он и отвернулся.