Если бы камердинер Дэвида принял наше с мужем приглашение переночевать у нас – после беды, случившейся с его хозяином, молодой человек был растерян и напуган, – пожалуй, некому было бы впустить гостя в дом: я – на дежурстве в больнице, Ричард – в отряде пожарных наблюдателей, а Кэтлин ночевала в подвальчике у себя в магазине. Она устроила там уютное бомбоубежище и при сильных налетах предпочитала оставаться в нем. В ту ночь бомбежка была особенно сильной и долгой, отбой тревоги прозвучал лишь под утро, часов в пять. Девять домов на Шоуфилд-стрит оказались полностью разрушены, двадцать других повреждены настолько сильно, что их тоже пришлось снести. Количество жертв пока было неизвестно.

Вернувшись с дежурства, я приняла холодную ванну (газ снова отключили), выпила кофе и отправилась проверить, все ли в порядке у беженцев: их приют на Тедуорт-сквер находился неподалеку от стертой с лица земли Шоуфилд-стрит. Мои подопечные были подавлены и молчаливы. Они слышали тот ужасный взрыв, но не видели его последствий. Шоуфилд-стрит до сих пор была перекрыта. Однако новости распространялись быстро: бельгийцы были прекрасно осведомлены о раненых, погибших и о том, что многие все еще находятся под завалами, – ничуть не хуже дежурных, преграждавших подходы к опасным участкам. «Спасатели продолжают копать?» – спрашивали у меня. Да, спасатели продолжали копать. Они работали весь день и всю следующую ночь. В половине седьмого вечера снова завыли сирены. Когда оказавшиеся в ловушке жители разрушенной Шоуфилд-стрит услышали предупреждение о новом налете, заглушавшем голоса тех, кто пытался вызволить их из каменного плена, началась паника. Никакие заверения, что спасатели вот-вот доберутся до них и освободят, не могли успокоить обезумевших от ужаса пленников.

Утром пришел полицейский и стал задавать вопросы по поводу смерти Дэвида. Офицер объяснил, что в тех случаях, когда возможно обойтись без долгого расследования, они стали проводить беглое полицейское дознание. Я рассказала все, что мне было известно. Полицейский поблагодарил и сказал, что зайдет еще раз вечером – поговорить с Ричардом, который в тот день рано уехал в министерство. Вскрытие показало, что Дэвид умер от коронарного тромбоза, опухоли мозга врачи не обнаружили. Доктор Томпсон предположил, что страшный взрыв, потрясший дом, стал причиной сердечного приступа, который и убил Дэвида. Но хоть какие-то симптомы болезни должны быть? Специалисты, занимавшиеся осмотром Дэвида, могли просмотреть их? Доктор сказал, что необязательно, приступ мог быть спровоцирован шоком. И все же мне трудно было принять это объяснение: Дэвид – молодой, полный сил человек, невозможно поверить, что он мертв. Доктор Томпсон снова и снова уверял, что я сделала все возможное, никакие самые срочные меры не помогли бы сохранить жизнь нашему другу. И все же это было во многих отношениях странное дело, а в сочетании с трагедией на Шоуфилд-стрит события той ночи превратились в настоящий кошмар, который намертво врезался память, так что и по сей день я помню каждое его мгновение.

Джордж Эванс и его отряд проделали потрясающую работу. До сих пор Челси не видел такой гигантской бомбы, но определить, куда именно она упала, в густой ночной тьме оказалось непросто. Воронка получилась настолько огромной, что в ней могли бы уместиться несколько автобусов. Скрупулезность, с которой дежурные гражданской обороны составляли списки жильцов каждого дома с указанием точного местонахождения каждого человека – причем списки сверялись и обновлялись ежедневно, – как нельзя лучше продемонстрировала эффективность системы именно в случае трагедии на Шоуфилд-стрит. Когда раненые и погибшие были извлечены из-под завалов, выяснилось, что некая миссис Лэнхем все еще не найдена. Спасатели возобновили работу и копали до тех пор, пока не отыскали пропавшую.

Бомба упала во вторник 1 ноября, и только в субботу 7 ноября тело миссис Лэнхем было обнаружено. Когда стало ясно, что среди руин дома ее нет, стали копать в самой воронке. Оказалось, мощной взрывной волной женщину буквально засосало в самый центр провала. Все вздохнули с облегчением – погибшая обнаружена. Поскольку каждый человек находился на учете, невозможно было закрыть дело, пока все перечисленные в списке не найдены. Несмотря на размер бомбы и ужасающие разрушения, жертв оказалось меньше, чем можно было ожидать: двенадцать погибших, шестеро серьезно ранены и еще шесть человек получили легкие повреждения. Утешительно было думать, что все эти тонны тротила не убили большего количества людей.

Ночь на 3 ноября прошла без воя сирен и грохота бомбежек. После начала «Блица» это была первая ночь, которую жители Лондона провели относительно спокойно. Ограждение на Шоуфилд-стрит сняли, но разоренная улица производила удручающее впечатление. Разбор завалов все еще продолжался. В уцелевших домах жильцов почти не осталось, все предпочли эвакуироваться. Зато те, кто не уехал, сохраняли бодрость духа и были настроены решительно. Кроме фугасных бомб вроде той, что упала на Шоуфилд-стрит, нам на головы постоянно сыпались зажигательные снаряды. Для борьбы с ними и создавались отряды пожарных наблюдателей. Как рассказала Хильда Рид, отряд на Шоуфилд-стрит состоял из вдовы с двумя сыновьями шестнадцати и семи лет, немолодой супружеской пары с сыном-подростком и пожилого повара-инвалида с дочерью-инвалидом – все те, кто отказался покидать родную улицу.

Однажды эта дружная команда, к которой примкнула еще одна дама с Рэднор-Уок, обнаружила горящую зажигалку в пристройке пустующего дома. Они перелезли через стену палисадника, прихватив ведра с песком и прочее оборудование, и обезвредили снаряд, который упал на обеденный стол с остатками семейной трапезы. Справившись с возгоранием, отряд двинулся к руинам другого дома, где чуть раньше также была замечена зажигалка. Однако когда они прибыли на место, выяснилось, что наблюдатели с соседней улицы уже потушили ее. Это бесцеремонное вторжение настолько возмутило борцов с огнем, что они явились в местный штаб гражданской обороны, требуя направить официальную жалобу в мэрию и принять меры к «являющимся без приглашения на чужую территорию и берущимся тушить пожар, с которым мы и сами могли прекрасно справиться».

Одна женщина, жившая с нами по соседству, горько сокрушалась, что не поступила в отряд наблюдателей: веселое занятие, решила она, слыша, как на ночной улице болтают и смеются дежурные.

В ту ночь мы с Ричардом действительно повеселились от души. Он дежурил в нашем квартале, и я пошла вместе с ним. Зажигалки сыпались со всех сторон – маленькие мерцающие светлячки на фоне черного неба, – фантастическое зрелище. Обезвредить снаряды не составляло труда – песок или ручной насос прекрасно справлялись с этой задачей, но только если гасить их сразу после падения. Сначала мы работали вдвоем, но вскоре к нам присоединились Энн и Сесил. Как и мы, молодые люди находили это дело забавным. На Тайт-стрит пожар начался в пустующем доме. Сквозь окно мы увидели, что кресла и ковер в гостиной охвачены пламенем. Искать дежурного гражданской обороны, у которого, вероятно, имелся ключ от входной двери, было некогда. Поэтому Ричард поднял валяющийся в сточной канаве обломок кирпича и запустил им в стекло. Я последовала примеру мужа и тоже швырнула кирпич в крайнее от входа окно, так чтобы можно было забраться внутрь прямо с крыльца. Крушить стекла в пустом доме – занятие, приносившее подлинное облегчение, оно давало возможность излить гнев, который все мы испытывали из-за бесконечных авианалетов, несущих разрушения и смерть. Мы как раз лезли в чужую гостиную, когда появился майор Хардинг Ньюман и начал бить стекла в соседнем коттедже, куда также прилетел зажигательный снаряд.