Хотя, теперь, когда я думаю об этом, у меня никогда не было стояка в волчьей форме. Ощущения немного другие, по венам разливается желание прикосновений.

Все разговоры о сексе, которые я слышал от отца, сводились к тому, что мастурбация — грех. Я до сих пор съеживаюсь, вспоминая, как он рассуждал, что смысл брака в том, чтобы никогда не тратить впустую ни капли спермы. Не то чтобы я действительно хотел продолжать с ним этот разговор — я не собирался объяснять, сколько раз стирал историю поиска по запросу «кримпай»3 в браузере нашего семейного компьютера.

Туман обращения обволакивает причину, по которой я был возбужден в своей волчьей форме. Нередко я не помню полностью, что происходит, когда я превращаюсь. Многое случается инстинктивно, безсознательно, и это труднее вспомнить.

Я никогда раньше не дрочил в волчьем обличье. В основном из-за когтей.

Мой волчий член сверхчувствителен, и ощущения заставляют громко шипеть и стонать, когда я начинаю поглаживать твердую длину. Я благодарен судьбе за то, что вода так шумит. Того удовольствия, которое я испытываю только в начале, было бы достаточно, чтобы в обычные моменты заставить меня кончить.

Поглаживаю себя, уверенный, что долго не протяну. Но так продолжается, словно я не прилагаю достаточно усилий.

Сомневаюсь, что телефон настолько водонепроницаем, чтобы искать что-нибудь для вдохновения, и я прислоняюсь спиной к запотевшей стене душа. Руки работают быстрее, а струи воды падают мне на грудь.

Боже, как выглядели бедра Элизы в облегающих джинсах. Такие полные, что между ними можно было потеряться.

Волна удовольствия проходит дугой по члену, поднимаясь по животу вверх.

Черт возьми, господи. Я не могу так думать о своей бывшей жене. Потому что она убьет меня.

Но трудно удержаться от ностальгии. Мы были без ума друг от друга. Вскоре я вспоминаю один из наших пикников, на котором она была в сарафане, а под ним только кружевные трусики. Я обводил рисунок кружев пальцами, пока они не стали влажным, а она кормила меня виноградом и оттягивала вырез сарафана вниз. Ее мягкие груди грелиись в солнечных лучах, я облизывал ее соски, пока те не покраснели, то, как они двигались возле моего лица, когда она оседлала меня прямо на траве.

Мысли о ней заставляют чувствовать себя на грани чего-то слишком большого, с чем я не могу справиться, будто я никогда раньше не испытывал оргазм. Нет. Не такой.

Когда предэякулят начинает скапливаться у головки, я прижимаю ладонь к яйцам и касаюсь незнакомой мне формы, округлой выпуклости у основания члена.

Твою мать. Узел. Мой узел.

Это означает, что я встретил свою пару.

9

Элиза

Утром на двери моего коттеджа оказались свежие царапины.

Не помню никаких звуков ночью. Это заставляет меня вспомнить о волках, но, возможно, я просто встревожена и делаю поспешные выводы. Скорее всего, я просто параноик.

В итоге, это заставляет меня задуматься о том, получу ли я обратно страховой залог за коттедж, поскольку технически я все еще снимаю его. Было бы неплохо иметь возможность сохранить деньги, когда я перееду из Мистик-Фоллс. По общему признанию, я справлялась с беспокойством из-за всей этой ситуации, тщательно готовясь, общаясь с большим количеством людей, чем могла вообразить. Я бы попробовала переехать куда-нибудь еще, поработать в ресторане друзей по кулинарной школе или снова стать частным шеф-поваром для прошлых клиентов. Все, что поможет мне начать работу в течение неделю.

Я действительно не знаю, чего больше боюсь — мысли о встрече с волком, о котором постоянно слышу, или своего бывшего.

Я бы предпочла все время прятаться в коттедже, но, думаю, если решу так поступить, кто-нибудь из братьев Хейз почувствует, что масштаб драмы с Шоном слишком велик, чтобы находиться с ним в одной комнате, и мгновенно угадает, кто мы друг для друга.

Я вообще не видела Шона с того небольшого разговора на днях. Мы не устанавливали никаких основных правил относительно того, как нам прожить время до свадьбы, в любом случае, я не буду долго находиться рядом. И могу надеяться, что он уяснил, что я хочу видеть его как можно реже, но никогда нельзя знать наверняка.

Я также не понимаю, как он попал в Мистик-Фоллс. Его машины нет на подъездной дорожке. Здесь точно не пролегает автобусный маршрут, так что я не могу представить, есть ли еще варианты. Но я не собираюсь идти и спрашивать его.

Мама мне тоже до сих пор не перезвонила. Продолжаю думать о том, чтобы набрать ей снова и попытаться рассказать что произошло, плача, как ребенок, открывший для себя ад удара мизинцем ноги обо что-то. По крайней мере, она должна быть способна сопереживать моему ужасу встречи с бывшим мужем на публике после многих лет разлуки.