Шрифт:
«Мы предлагаем честную сделку».
Будь Татьяна жива, она высказала бы полезные соображения о том, как справиться с таким правонарушением, но она мертва, а мне надо отвечать быстро, пока мои корни не понесли непоправимый ущерб.
«Я согласен. Когда условия позволят провести дополнительные посадки, эти посадки будут сделаны. Но будьте готовы исполнять мои приказы, когда я их отдам».
Мой корень юмора предлагает приказать им совершить самоубийство.
Тем временем я начинаю переговоры со снежной лианой, которая растет вдоль реки. Это может оказаться решающим фактором. Я смогу использовать инстинктивное стремление лианы управлять животными, чтобы она делала то, что мне нужно.
«Новое животное для команд», – говорю я.
Лиана так и не поняла, что ее используют как дамбу, укрепляющую речные берега в периоды разливов. Она получила легкий доступ к воде и внимание и считает себя правителем речных берегов и хозяйкой людей. Стекловары выращивали на ней своих жуков в форме снежинок: работники с особым удовольствием поедают этих жуков, если они остаются после того, как более крупные касты закончили питаться.
«Ты должна управлять жуками», – говорю я.
«Жуки не есть плоды», – отвечает она. Иными словами, как можно управлять животными, кроме как с помощью плодов?
«Измени сок жукам. Вот так. – Я показываю ей соединение. – Сок будет управлять жуками».
«Жуки не есть плоды».
«Жуки пить сок».
«Да, – говорит она. – Жуки не есть плоды».
«Измени сок жукам, потому что жуки пить сок, не есть плоды».
«Жуки не есть плоды».
Я понимаю, что мы – родственные растения, оба бамбуки, и наша сходная физиология – это единственная причина, по которой я веду хоть сколько-то сложный разговор. Живая изгородь вдоль реки слишком мала, чтобы иметь много разумных корней. Присутствие других снежных лиан вызывает агрессивный рост, а эта изгородь всегда была одна и довольна своей холеной жизнью, паразитируя на осинах и выпуская избыточное количество охранных корней. Тем самым она служит людям, не подозревая об этом. Ей не нужен разум, совершенно не нужен.
«Измени сок жукам, – повторяю я в надежде, что повторение само по себе окажется убедительным. – Большие животные есть жуки».
«Жуки не есть плоды».
«Большие животные есть жуки».
«Большие животные есть жуки», – повторяет снежная лиана.
Я добился прогресса.
«Да, – говорю я. – Измени сок жукам».
«Большие животные есть жуки».
«Да. Измени сок жукам. Вот так».
«Жуки есть сок, – говорит она. – Жуки – вредители».
«Жуки хорошие. Большие животные есть жуки как плоды».
Снежная лиана выдает какие-то бессмысленные химические соединения и наконец говорит: «Жуки как плоды». Это – значительный прогресс.
«Жуки как плоды, – соглашаюсь я. – Жуки есть сок. Измени сок. Сок будет управлять двумя животными».
«Сок будет управлять жуками. Большие животные есть жуки».
«Да. Надо изменить сок жукам и животным».
«Я изменю сок жукам и животным».
Наконец-то!
«Да. Измени сок так». Я доставляю ей образцы соединения.
Ох, уж эти растения! Когда-то давно я вел себя так же, как они. Мы росли вместе. Мы переносили ураганы, страдали в засуху, обменивались средствами против вредителей, не подпускали опасные кораллы и пожирающих корни животных, договаривались насчет солнечного света и питательных веществ, устанавливали сроки цветения, чтобы делиться опылителями, распределяли сроки созревания плодов, поддерживая популяции переносящих семена животных. Мы разговаривали примитивно, потому что мышление требует энергии, а самые сильные из нас могли выживать достаточно хорошо, почти не задумываясь, потому что жизнь у нас была примитивной. Я вырос, а они – нет, и мои потребности совмещаются с их потребностями так, как они и представить себе не могут.
Цивилизацию создают только разумные существа. Цивилизация порождает идеи мира и войны, делая возможным и то и другое. Я за мир. Я избрал эту идею и намерен воплотить ее в жизнь.
Встает солнце. Ночные дела меня утомили. Солнечные лучи несут фотоны, и в моих листьях они расщепляют воду на кислород, ионы водорода и энергию. Я большой. Я постараюсь максимально восстановиться, потому что в кампании по одомашниванию стекловаров нас ждут еще более тяжелые времена.
В Дом Собраний приходит Мари. Цвет кожи у нее слишком желтый. Мне хотелось бы, чтобы она могла есть больше, потому что пища дала бы ей силы.
– Какие именно соединения ты производишь? – спрашивает она.
«Нечто родственное морфину. Это вещество должно оказать сильное угнетающее и снотворное воздействие на центральную систему стекловаров, какой я ее вижу. А еще барбитураты, чтобы угнетать функции мозга».
– Опасная комбинация.
«Опасная, потому что она даст сильную реакцию. Возможно, эффект будет накапливаться. Наша цель – вывести их из строя. Мы видели, что они готовы убивать».
Она садится.
– Однако мы не можем контролировать то, сколько они их получат. Передозировки могут вызвать остановку дыхания.
«Верно. Я подумал об этой дополнительной проблеме. Самки и основные едят первыми, и едят досыта. Работники могут вообще ничего не получить. Нам надо пересмотреть планы нападения, составленные Орионом. Возможно, работников придется усмирять физически».
«Усмирять» звучит почти мирно, отмечает мой корень юмора.
Она кивает.
– Надо предусмотреть травмы и передозировки. Видимо, кого-то мы потеряем. Не знаю даже, как работает их система кровоснабжения, – знаю только, что она у них есть.