Мы обсудили примерно половину вопросов, когда я получаю сообщение о том, что стекловары движутся. Часовые со стен дают то же предупреждение почти сразу же. Идет весь состав основных – все сорок, – и направлением, похоже, служит источник городской воды. Это может стать катастрофой. Вода поступает в город от родников по трубам, и родники – это самая уязвимая часть водоснабжения.

«Я извещу остролистые ирисы», – говорю я.

Десять лет назад по моему предложению мы высадили ирисы, чтобы защищать родники и начало трубопровода. Ирисы жаждут крови сильнее, чем я. Они выделяют антикоагулянты на стекловидные ланцеты, покрывающие их листья, а наземные корни готовы впитать всю пролитую кровь. Ланцеты закреплены непрочно, так что если стекловары попытаются их скосить, то поднимут тучи стеклянных лезвий, причем немалая их часть окажется настолько мелкими, что со вдохом они попадут в легкие стекловаров и разорвут их изнутри сотнями порезов.

– У нас есть время, – заявляет Сосна и, повернувшись, кричит: – Созывайте бойцов!

Лучники и дети-посыльные, присутствовавшие на совещании, разбегаются. Она кричит мне:

– Сколько времени понадобится на то, чтобы опоить стекловаров?

«Два дня. Мне надо договориться с другими видами, например с тюльпанами, а они мыслят медленно и поверхностно. Мне придется помогать им создавать нужные соединения».

– Два дня! – бросает Сосна. Она уже начала надевать боевое облачение, как и другие миряне. – Не годится. У них сорок основных, так? Надо дать бой сейчас. Нас вдвое больше, но это если считать всех, кто более или менее владеет луком, даже Люсиль. Не обижайся, но ты ведь понимаешь, о чем я. Всех.

Мои корни за рекой сообщают о странном движении. Работники прекратили сбор пропитания и возвращаются в лагерь. Не собираются ли они пересечь реку и не позволить нам защищать родники?

– Надо атаковать их лагерь, – говорит тем временем Орион. – Пока крупные будут соображать, что делать с ирисами, мы уже его захватим.

Я начинаю выводить новость о передвижении работников, а обсуждение тем временем идет. Мне бы голос, флейту, барабан! Да посмотрите же на меня!

Сосна говорит:

– Основные смогут вернуться и моментально оказаться в лагере. Надо спешить.

– Точно, – говорит Орион. – А что, если нам взять самок в заложники?

– Нет, будем атаковать основных, – возражает Сосна. – Вперед!

Мари читает мой ствол.

– Посмотрите на Стивленда! Работники что-то замышляют!

Сосна отмахивается от меня:

– Это уловка.

– Работники не идут на мост, – докладываю я.

– И в чем уловка? – спрашивает Люсиль.

– Работники скопились вокруг больших шатров, содержащих самок, – сообщаю я. – Мне их поведение непонятно. Похоже, имеет место конфликт.

Я мог бы добавить, что они поют друг на друга – самки на работников, работники на других работников, – но это и так понятно всем, у кого есть уши. Время от времени я распознаю одно из слов, которым меня обучила Мари, однако словарный запас, ограниченный такими терминами, как «нет», «вода» и «привет», не особо полезен.

Сосна спрашивает насчет ирисов, но я слишком поглощен тем, что происходит в лагере, и не отвечаю. Голоса гремят громовыми раскатами. Работники дерутся и проливают кровь.

– Основные остановились и слушают, – докладываю я.

– И ты правда считаешь, что мы сможем жить со стекловарами? – кричит Сосна, уходя.

Это явно риторический вопрос.

Я говорю Люсиль:

«Основные повернули и, возможно, возвращаются. Скорость у них феноменальная».

– Мне надо посмотреть. Извини.

Люсиль уходит.

В лагере самки спорят с самками, работники – с работниками и работники – с самками. При приближении основных несколько работников хватаются за инструменты и обрушивают веревочный мост. Основные останавливаются на берегу реки, размахивая оружием, угрожая запуском снарядов, и орут на работников и самок, а те орут в ответ, и от шума, который поднялся в лагере, моей тамошней роще становится так дурно, что весь рост прекращается. Люди на стене закрывают уши ладонями.

Около двадцати основных поворачивают к городу и обращаются к людям, очень эмоционально, с размахиванием оружием. Самки за рекой также делают жесты в сторону стен и говорят очень возбужденно, то же относится и к работникам, но их комментарии сводятся к невнятному гаму. Часть основных спорят с другими. Внезапно один из основных, обращающихся к людям, получает сзади удар мечом: ловкий прием срубает ему голову. Еще один бросается в бой. Три основных хватают его, а четвертый рубит мечом. Оба трупа неуважительно сталкивают в реку.

Орион кричит:

– Демонстрируйте оружие!

На всей стене бойцы-люди поднимают луки.

Стекловары это видят, и несколько основных прыгают в воду и плывут через реку.

– Опустите оружие! Будьте наготове!

Стекловары понимают предостережение и постепенно замолкают.

Демонстрация Ориона – умный, умный, умный ход. Это – полезный плод. Это – послание, максимально краткое, и оно поможет моему плану. Мы можем убивать, но не станем. Через несколько секунд ссора стекловаров возобновляется, но уже тише. Разговоры длятся долго. Я отправляю пострадавшей роще у лагеря стекловаров порцию глюкозы. Сейчас шум от разговоров стекловаров не громче сильного ветра.