Увидев это зрелище, Николай еще больше опешил.

— Не волнуйся. В твоем виски нет яда, — уверяю я его, в то время как движения моего отца начинают замедляться, когда последний глоток воздуха покидает его легкие, а в глазах темнеет. Я стою там и смотрю, как умирает мой отец.

Никакой боли. Никакой вины. Никаких угрызений совести.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает Николай, с облегчением успокаиваясь.

— Мы с тобой оба знали, что мой отец всегда хотел быть паханом, но ты был занозой на его пути. Но сделать своего сына-гея паханом России? — говорю я, качая головой. — Ужасный ход.

Он сглатывает от беспокойства и волнуется о том, что тайна будет раскрыта преступному миру. Его кожа мгновенно бледнеет. Он будет посмешищем на всю вечность.

— Эта должность — наследие, а не просто контроль над всей Россией. И только я достоин заслужить это. Я продемонстрировал свою лояльность, убив собственного отца. Поэтому, когда дело дойдет до защиты этого наследия, я без колебаний уберу занозу с пути.

Беру салфетку из коробки на столе, я протираю ею свой нож для печати, пока он не становится безупречно чистым. Возвышаясь над ним, я одариваю его своим безжалостным взглядом. Он нервно сглатывает.

— Я зарабатываю то, что хочу, и если я этого не получаю, то забираю это со всем, что у меня есть, — предупреждаю я его, мои руки опираются по обе стороны от его головы на спинку стула. — Выбор за тобой. Но знай, дай мне неправильный ответ, и я вот так испорчу твою репутацию, — я щелкаю на него пальцами.

Наступает долгое молчание, пока он обдумывает свое решение, когда внезапно раздается стук в дверь.

— Сэр, мне позвать остальных? — раздается приглушенный мужской голос с другой стороны двери.

— Да, подождите минутку и позовите двух охранников, — приказывает он, прежде чем снова поднять на меня взгляд, на этот раз в его глазах читается поражение. — Хорошо. — Он кивает. — Ты будешь следующим паханом России. Приходи завтра в метро, чтобы принести присягу.

На этот раз я улыбаюсь, одержав величайшую победу среди всех. Наконец-то у меня есть все.

Россия теперь в моей власти. Братва моя. Я король этого королевства.

Глава 3

МАКСВЕЛЛ

На следующую ночь я приезжаю в метро. Охранники кивают мне, прежде чем открыть ворота, и один из них ведет меня в зал, где все ждут, когда я принесу присягу.

Николай приветствует меня и обнимает рукой за плечо — фальшивый жест на глазах у всех, чтобы показать свою поддержку. Все присутствуют.

Некоторые из них оценивающе смотрят на меня, как будто пытаются заслужить мое расположение, а некоторые глазеют на меня, как на антилопу, на которую они хотят поохотиться и убить, просто чтобы повесить мою голову на стену и повысить свою уверенность. Они могут читать об этом все, что захотят, потому что на самом деле теперь я король джунглей.

Свирепый. Сильный. Непобедимый.

— Теперь ты новый пахан Братвы. Враги дважды подумают, прежде чем в страхе произносить твое имя, сынок. Будь настоящим лидером и думай о своем народе, о своем королевстве.

Он вытаскивает нож, которого я никогда раньше не видел. С самого детства я посещал множество мероприятий, но такая возможность выпадает раз в жизни. Только люди, которые зарабатывают на это место, имеют право получить его. Гордость переполняет мою грудь, когда я беру его. Острое, блестящее стальное лезвие с черепом на конце рукояти — такое красивое, и в то же время такое опасное.

Я протягиваю руку, зная, что за этим последует. Взяв мою руку, он проводит ножом по моей коже, порезав ладонь. Я не вздрагиваю. У меня бывало и похуже.

— Я бы скорее сжег свою плоть, чем даже подумал о предательстве своего народа, — твердо говорю я, сжимая руку в кулак, и кровь капает на пол. — Я клянусь своей кровью быть верным и достойным своего народа. Мой долг всегда будет для меня на первом месте.

— Ты пахан России, Максвелл. Ты будешь править кровью и силой.

Он достает кольцо с бриллиантовым черепом. Кольцо, которое передавалось из поколения в поколение. Кольцо с черепом, о котором я всегда мечтал с того самого дня, как впервые увидел его.

Он пропускает его сквозь мои пальцы, и я чувствую тяжесть власти в своих руках, наслаждаясь этим гордым моментом.

Я протягиваю свою окровавленную руку и крепко и уверенно пожимаю руку Николая.

— Я не подведу, — клянусь я ему, своему народу и самому себе.

Позже той ночью, я пробираюсь через подземную арену для боев в клетках, которой владею. Рев мужчин, наблюдающих за боем, разносится по комнате, почти заглушая музыку, играющую из динамиков. Мужчины бьют по проволочной клетке, издавая громкие глухие звуки, — это то, ради чего я живу. Это показывает их волнение оттого, что они стали свидетелями кровавой схватки. Люди на арене держатся от меня на большем расстоянии, зная, какой властью я теперь обладаю. Некоторые даже кивают или кланяются в знак признательности. Страх, уважение… это то, чего я всегда хотел. И теперь, когда это у меня в руках, действительно кажется, что я наконец победил. Каждая смерть, каждое предательство, каждая боль и каждая жертва стоят всего этого. Кровь теперь окрашивает мою руку, рана начинает немного опухать, прежде чем я подхожу к бару и беру ближайшую бутылку бурбона, выливая золотистую жидкость на рану.