Анна украдкой наблюдала за Матвеем. Он молчал. В воздухе витала грусть. Может, грусть их встречи. Или грусть их истории. Грусть отсутствия надежды. Надежда давно сгорела в огне обманутых ожиданий. Он научил не надеяться. Научил наблюдать. Она не старалась угадать, что он будет говорить. Решила слушать, потом анализировать. Матвей сам все расскажет. Но, скорее всего, рассказ придется прочитать между строк и по микромимике.

Она нажала на магнитофоне «Повтор». Эта песня «якорила», напоминая об отсутствии Матвея в ее жизни. Сколько они не виделись? Сколько времени прошло с тех пор? Казалось, бесконечно много. Словно чужая жизнь. Жаркая Одесса и прохладная осень. Что с этим делать?

Под проникновенный шлягер доехали до ресторана. Матвей галантно открыл дверь и подал руку. Анна вышла из машины. Город наполнен теплом октября. Время, когда еще можно выбрать столик на летней площадке, завернуться в плед и пить глинтвейн. Они расположились в плетеных креслах в дальнем углу террасы. Место второго свидания. Анна вдохнула терпкий воздух осени – особенный запах листьев в парке неподалеку. Ей принесли кофе с молоком, Матвею – чай и кальян. Он посмотрел оценивающе.

– Очень необычная куртка. Ты как с другой планеты, – сделал он неоднозначный комплимент. – Из чего она? – протянул руку и дотронулся до рукава.

Она довольно улыбнулась: куртка действительно получилась космической. Неопрен стал трендом этой осени, но все носили юбки из него. Анна же решила пошить куртку прямого кроя. Бежевая снаружи и черная внутри, двубортная, со стоячим английским воротником, она производила неизгладимое впечатление.

– У тебя тоже красивый тренч, – сделала она ответный комплимент.

– Купил в Лондоне на распродаже. Решил отдать в химчистку. Так достал весь Киев.

Анна смотрела вопросительно.

– Понимаешь, ткань пропитана специальным составом. Я боялся, чтобы его не смыли.

«Странное начало для серьезной беседы», – поразилась она. Достала из сумочки сигареты. Взглянула на часы: 21:10. Матвей поймал ее взгляд:

– Ты спешишь?

Анна отрицательно покачала головой: она перенесла встречу с Игорем на 22:30, сославшись на деловой ужин.

– Так о чем ты хотел поговорить?

– О нас.

Матвей внимательно посмотрел. По его лицу пробежала эмоция, которой она никогда не видела у других людей. Словно человек сдержал легкую, едва заметную улыбку. Она не знала, что это значит. Микроулыбка.

– Слушаю внимательно, – подбодрила Анна.

– Дай мне пару минут собраться, – попросил он.

Она удивленно подняла бровь: «Что-то новое».

– Как работа?

– Собираюсь в Москву на конференцию, – сообщил Матвей.

– Завтра? – не сдержала иронии она.

Он смутился:

– Нет, через две недели. Едем большим коллективом. Семь человек.

– Тем, что в Одессу ездили? – Анна не смогла скрыть насмешку. Он кивнул, не заметив ее иронии.

– Как Марина? – внезапно спросила она.

Матвей дернулся от неожиданного вопроса.

– Я давно с ней не общался, – сказал он безразлично.

Она чуть слышно вздохнула:

– Как Славик?

– Изменился, – в его тоне появилось раздражение. – Ангелина полностью подмяла его под себя, – лицо Матвея исказила гримаса презрения. – Сплошной пафос! Он стал таким же, как она. Не понимаю! – в каждом слоге сквозило отвращение.

– Вы не общаетесь?

– Практически нет, – зло сообщил он.

Анна изумилась еще больше. Она никогда не замечала за ним таких эмоций. Между друзьями явно пробежала черная кошка по имени Ангелина.

– Так бывает, – заметила она. – У него теперь семья.

– Я всегда буду ему благодарен, несмотря ни на что, – в его словах зазвучала боль.

Анна поняла, что между ними что-то произошло.

– Это ведь благодаря Славику я попал в Киев. Он вытащил меня из дыры.

– Он пригласил тебя? – уточнила Анна.

Матвей кивнул:

– Я всегда буду благодарен ему за все, что он для меня сделал.

Ей не хотелось говорить о Славике: эта тема казалась странной. Она зажгла тонкую сигарету. Оглянулась: Воздвиженка. Красота этого места каждый раз удивляла. Ее внутреннему критику здесь не за что зацепиться. На летней террасе никого, кроме них. «Не верю», – повторила она про себя. Окинула его внимательным взглядом: Матвей сидел так близко – в осеннем тренче, с неизменным модным ирокезом – и смотрел тем же пронзительным взглядом. Солнечно-ярким утром в Одессе она была абсолютно уверена: это невозможно. Время и наши поступки способны изменить многое. Никогда не говори «никогда».

– Сколько дней мы не виделись?

– Сорок дней, – выдыхая клубы кальянного дыма, без запинки выдал он.

– Странное число, – удивилась Анна. – Ты уверен?

Он утвердительно кивнул.

– Сорок самых страшных дней моей жизни, – пояснил он причину своей уверенности.

Анна поразилась еще больше:

– Почему тогда не звонил?

– Мне казалось, что ты никогда меня не простишь. А когда ты позвонила, подумал, что еще не все потеряно.

Анна фиксировала каждое сокращение мышц на его лице, записывая все на видеодиск памяти. Матвей не смотрел на нее. Его руки лежали на столе. Колени чуть повернуты к ней. Корпус наклонен к столешнице. Но его поза казалась неестественной.