Я ворошил свои волосы, пытаясь отогнать очевидные мысли об убийстве парня. Поскольку тот может и для деревенских стать опостынем, я мог бы рассказать Марте об засаде и как те погнались за мной толпой. Но это может спровоцировать его на ещё более безумные действия.

Всё было так сложно, что я не переставал ворошить свои волосы, имея столько возможностей для бесшумного убийства и ненавистную цель, которая так и напрашивалась на болт в спину. От этих мыслей у меня даже желваки сводило.

Чтобы окончательно выбить дурные мысли, я дал себе пощёчину. Боль сильно отрезвила, и я заметил, что оказался гораздо глубже в лесу, чем должен был быть. Меня тут же прошиб холодный озноб. Я поднялся, выхватил из инвентаря волшебную палочку и призвал псоглавца и гарпию с экипировкой.

Меня охватила паника, потому что моя ворона Рейвен была устранена, и у меня не было возможности побега. Не знаю как, но сейчас, смотря на её карту, я видел лишь таймер до восстановления призыва.

— Разве мы уже не подружились? Или тебе не понравился мой подарок? — с детской беззаботностью та уже сидела на моём плече, болтая ножками и невинно смотря мне в глаза.

Пока я краем глаза видел, что мои призывы уже были пронзённые корнями, я смотрел, как железный нагрудник рассыпается, как и псоглав с гарпией. Было чувство неправильности, будто всё происходит слишком быстро, или моё сознание слишком замедлилось.

Не раздумывая, я поднял палочку к плечу и использовал огненный снаряд, только чтобы понять, что в руке держу простую палку даже с листочками, а сама фея всё так же сидя на моём уже левом плече, болтала ножками.

— Что такое, маленький призыватель? Ты что-то потерял? Может, пойдём поищем твои игрушки вместе! — задорно улыбаясь, она вспорхнула, осыпая меня ворохом пыльцы, когда диссонанс происходящего был похож на бред сумасшедшего.

Пространство искривлялось и растягивалось; я видел, как, делая очередной шаг, попадал в другое место, словно калейдоскоп, прокручиваясь, показывал совсем случайные варианты дикой природы.

— Хватит воздействовать на мой разум…! — когда я выхватил ножик и порезал себе ладонь, закапала кровь, но ничего не произошло, мне даже больно не было.

Оглянувшись назад, я увидел, что двигаюсь по оставленным каплям крови, но я стоял, и будто сам мир прокручивался, двигаясь вперёд.

— Ох, бедный, ты поранился. Давай я тебе помогу, не стоит хвататься за острые железяки! — та участливо произнесла это и оказалась у моей ладони.

Вспыхнула яркая зелёная вспышка, и от моего пореза даже каких-либо признаков не осталось, кроме как на рукаве была одна алая капелька. Показывая, что я не сплю, и карими глазами я видел, что оставленный мной кровавый след снова отдаляется, и оставался один лишь маленький шанс.

Фея в своём зелёном платьице порхала у меня перед глазами, говоря успокаивающие слова.

Но сердца труса это не могло успокоить. Я очень сильно боялся, гораздо сильнее, чем при встрече с низшим вампиром. Даже полное истощение жизненных сил было приятнее, чем находиться в бреду существа, которое морочит разум. Сердце бешено колотилось, когда на моей шее появилось простое ожерелье на золотой цепочке.

Само сердце виделось как золотистое сердечко, с которого слезала позолоченная краска. В нём ритмично прокручивался, словно в замке, такой же позолоченный ключик.

Ожерелье вспыхнуло, когда я попутно начал материализацию хвоста. Эти 3 секунды на воплощение казались целой вечностью. Фея, слегка удивленная, оказалась сбоку, совсем не там, где я её видел.

— Видимо, я совсем тебя перепугала, а ведь просто хотела пригласить тебя на чай! — она, как всегда, улыбалась по-доброму, с нотками забавы.

Я же обливался от ужаса, поскольку стоял уже возле этого ужасного дерева, видя вокруг него прислоненные скелеты детей, которые уже поросли мхом, но один всё ещё был невероятно свежим. Я тут же осмотрелся вокруг и увидел, что окружен терновником, чьи кусты состояли практически только из одних лишь шипов с редкими и мелкими листочками.

Сглотнув слюну, я тем не менее направил мой хвост на фею, не желая тратить лимит времени — уже в 3 минуты, в течение которых я мог поддерживать хвост.

— Что тебе от меня надо? Хочешь так же дереву скормить?! — практически прокричал я, готовый броситься на острые шипы терновника, лишь бы не повторить участь «подкормки».

— Не нужно быть таким недоверчивым. Разве как твоя подруга я не могу пригласить тебя попить чай? — она даже изобразила грустную мордочку, пока сидела на выращенном деревянном столике.