Шрифт:
– Иди, доча, собирайся.
Выпотрошив большой пакет с вещами "на будущее" критично осматриваю каждую.
Какая дура это покупала?!
Среди откровенно неподходящих мне вещей выбираю брючный комбинезон насыщенного изумрудного цвета, с брючинами в пол.
Примеряю.
На удивление - сходится на мне.
Но так вызывающе - ужас.
В голове сразу же звучать проповеди свекрови и Анатолия. Что мать и жена должна выбирать модели и цвета поскромнее. И только назло этим голосам, я решаюсь на этот вычурный комбез. Надеюсь, Добрыня не так строг в своих вкусах!
Делаю нюдовый макияж "от Алинки", стараясь не вызвать нечаянно богов бровей. А потом - единственную прическу, которую освоила на себе помимо гульки - французскую косу.
Надеваю тщательно отмытые мои любимые сапоги на каблуках.
Смотрю в зеркало.
– Это не я!
Я в этом чувствую себя, как курица примерившая павлиний хвост! Он конечно прекрасен, но носить его неловко и неуклюже.
– Мне не идёт, да?
– бормочу я расстроенно.
И практически решаюсь все это снять, как слышу из гостиной недовольный голос свекрови.
– А-а-а-а-а!!!
– подпрыгиваю на месте от ужаса.
Ты зачем её пустил?! Боже.….
Глава 19 - Мальбертовна
– Ирина Альбертовна, - представляется бабушка.
И я сразу же отдупляю, что это не Верина мать, а мать гнома. Сходство налицо.
Карие шныряющие глаза. И такое же недовольное выражение, но уже на женском обрюзгшем лице. Морщины начинающиеся в уголках рта, скорбно обрамляют подбородок. Нос длинный....
Неприятная дама. Но.... бабушка!
– Добрыня Никитич, - представляют я.
– Шутите, молодой человек? Я шуток не понимаю.
– Никак нет.
– Имя какое у вас странное. Родители придумают глупые имена, дети всю жизнь потом мучаются. Старшую вот Алиной без спроса назвала. Что за имя такое - Алина. Нерусское какое-то. С младшей уж мы не позволили...
– М-м-м....
– понимающе мычу я провожая её в дом.
– Поня-я-я-ятно.
Младшая, значит, в честь бабки?
Неприятная - не то слово!
– Готовит хоть что-нибудь она? Или так и кормит детей подножным кормом?
Мне кажется, она даже не со мной говорит, а больше сама с собой. Потому что, ответов она не ждёт.
– Она сразу такая ленивая была. Девочек и до двух лет грудью не докормила. Мать!
– скептически.
– Я своего сыночка до четырех с половиной кормила ради иммунитета. И зубы и волосы потеряла. Все для него....
– Я-я-я-ясно....
– дёргаю бровями, слегка охуевая.
– А я, чтобы дитя хорошо кормить, уже после его рождения пошла на повара учиться, не поделилась сменить специальность. Хоть и трудно было! Работала потом в шикарном ресторане. Люди меня по имени знали, презенты носили. А как Алина в школу пошла, все ведь бросила, устроилась в эту школу в столовую, чтобы присматривать, да кормить хорошо. На Веру то.... надежды никакой не было. Алина-то у нас дистрофиком росла. Совсем не ела. Пришлось все бросить... Все ради детей... Нашел невестку сын, вот до сих пор мучаемся. Детей спасать надо... Вцепилась в них, не выцарапать. А зачем они ей, коли по мужикам пошла?
Ебанутая!
– ставлю вердикт.
– Проходите. Ира собирается. Поспасаете её сегодня до вечера, - пытаюсь пошутить я.
– А Вера что.... Ни по дому ничего не хочет делать, ни работать не хочет...
– продолжает она монолог.
Упирая руки в бока, разглядывает наш лёгкий бардак после утренних сборов детей.
– Нда..... Такую хозяйку куда не пусти, везде свинарню устроит. Ира! Ну что ж ты нечесанная, - замечает Иринку на лестнице.
Та молча и страдающе взирает с лестницы, держа за ногу вязанного зайца.
– Ты почему не здороваешься?
– оскорбляется на девчонку.
– Или совсем голову отбила уже и бабушку позабыла.
– Ждравштвуйте, Ирина Мальбертовна.
– К логопеду хоть водит тебя мать?
– Нет. Мне не надо. У меня жубы выраштут, и я не буду шепелявить.
– Ленивица! Неужели сложно ребенка водить. Все равно же не работает... Только алименты сосет.
Внутри меня начинает накалять.
Сжимаю челюсти, запуская внутренний отсчёт до эвакуации этой токсичной бабки. И нет, не потому что я её собираюсь спасать, а потому что, эвакуация переводится с латыни как.... "опорожнение". Вот вообще наш случай!
– Ну что встала-то, как вкопанная?! Надевай куртку, сапоги... До сих пор ребенка самостоятельно одеваться не научила.
Поджав губы, Ира идёт мимо меня.
– Ты хоть завтракала?
– пытает её.
– Жавтракала.
– Чем? Бутербродами поди??
– Шупом!
– ворчит ядовито Ира.
– Ш тештелями!
– Распустилась совсем....
– сетует Мальбертовна.
А может, Иришку на Чужого лучше взять? Тот Чужой будет погуманнее её бабки!
– проносится мысль.
Бабка переводит взгляд мне за спину.