Шрифт:
Разворачивает меня к себе.
– .... Я мальчик взрослый. Отказ воспринимаю адекватно. А вот близость нашу и то, что у нас получилось с тобой замутить для детей, я терять не готов. Давай, просто забыли и живём дальше.
Вжимаюсь благодарно и покаянно лбом в его крепкое плечо.
– Извини.... Я растерялась.
Это.... было очень неожиданно.
Гладит пальцами меня по спине.
И мне так этого хочется... Его объятий и ласк, как жалкой голодной и замёрзшей кошке хочется в теплый дом и миску молока.
Продолжая гладить, открывает верхний ящик в кухонном гарнитуре. А я не могу от него отлипнуть. Просто физически не могу!
Достает коробку конфет.
– Так, это антистресс, "Пьяная вишня". Давай-ка с чаем. А то Алинка тебя совсем изведет своими диетами.
Вручает мне.
Шоколада хочется до обморока!
– Спасибо....
– прижимаю к себе коробку.
– Мне очень надо.
Отпускает меня к дивану.
– Чего бы тебе ещё сладкого скормить?
– шарит по шкафчикам.
– Ммм....
– жую конфету.
– Мне хватит!
– Вер, а можно вопрос? Клянусь, последний.
Неопределенно мычу, делая глоток чая.
Членораздельная речь в выяснении отношений - не мой конек!
– А чего тебя так обломало? Я или... наличие Карлсона твоего?
Ну неприлично прям так в лоб, Саянов! Придется же отвечать. И вообще-то он достоин того, чтобы отвечать правду.
Ты же взрослая девочка, Вер. Вывези хоть один разговор, а? Я в тебя верю!
– Нет.... Скорее - я.... и наличие твоей Аделины, - признаюсь ему честно, с горящим лицом.
Трогаю себя за лоб. От таких волнений и затемпературить могу. Термоневроз - это штука, которую я приобрела с Анатолием.
– А-а-а-а.... чёрт. Проеб, да...
– бормочет там что-то сам с собой Добрыня.
– Аделины больше нет.
Роняю в ужасе кружку с чаем из онемевших от шока рук.
– Как нет? А когда это случилось?! Боже... Какой кошмар!
– подскакиваю я, прижимая ладонь к губам.
У Добрыни с недоумением дёргается лицо.
Цокает, закатывая глаза.
– Вер.... Да жива-здорова. Просто расстались, - со смешком, отворачивается, нарезая там что-то.
– А.
Обмахиваюсь руками. Короче, пора в обморок. Здесь я явно не вывожу... Никаких суперсил на эти беседы!
Глава 24 - Отвратительная мать
Добрыня уехал с утра по делам ещё до того, как мы все встали.
Я - надо признать в очередной раз - отвратительная мать.
Потому что, вместо того, чтобы оставить дома только приболевшую Иринку, оставляю ещё и Мирона. Он ходил и целое утро упрашивал меня, глядя глазами кота из Шрека, чтобы остаться дома.
И я.... сдалась.
Утренняя каша моя пригорела пока я выкладывала главу на сайт. Но дети решили не капризничать и поесть ту, что получилась. Слегка подкопченную!
А я не ем кашу. Под строгим взглядом Алинки, я ем авокадо и куриную грудку. Потому что очень-очень хочется быть красивой и чувствовать, что интерес Добрыни оправдан! А без куро-груди-авокадо женщины красивыми, оказывается, не становятся. Такая печаль...
На кровати у меня лежит мой красивый халат. Я привыкаю к мысли - надеть его.
И я даже делаю маску на лицо. Из остатков авокадо. Дети, шутя лепят мне на щеки и лоб несколько тонких пластиков огурца. И я - как зелёный Шрек.
И нет, я не собираюсь раскачивать и провоцировать эпизод с нашим поцелуем. Я всё ещё не чувствую себя готовой ни к чему такому! Но если уж мужчина смотрит на меня с вниманием, мне хочется не выглядеть как унылое нечто. Хочется, чтобы ему было действительно красиво.
Проводив старших, решаю, что утро должно быть интересным, если уж мы прогуливаем.
Закрыв окна в гостиной шторами блэкаут, мы кидаем с младшими на пол диванные подушки, покрывала... Построив лежбище, включаем проектор звёздного неба.
Оно медленно вращается, под медитативную музыку.
Моя маленькая обсерватория! Дорогущая... Анатолий бы уничтожил меня, если бы узнал, что его алименты за четыре месяца пошли на эту "ерунду". Но я ни о чем не жалею! Зарабатываю я достаточно, чтобы прокормить и одеть девчонок.
– Это Вега, самая яркая звезда созвездия Лиры, - пальцем рисую созвездие.
– На звёздном небе она пятая по яркости. А это Арктур! А вот там созвездие Лебедя... Это - пояс Ориона.