Мне так стыдно, просто ужас. Но не бывает у меня чистоты и порядка, как не убирайся, какая-то минута и всё кубарем в самый неподходящий момент. Я - ужасная хозяйка. За что меня, в частности, и презирает свекровь!

Открываю дверь.

– Добрый день. Проходите.

Отыскиваю жалобным взглядом глаза мента. Потому что Добрыня сказал, что свой.

Мент - крепкий и как будто-то и правда свой. Незаметно подмигивает мне. И меня даже на мгновение кажется, словно это Добрыня подмигнул.

Две женщины встают в проходе, оглядывая наш бардак.

– Ну что тут у вас?
– со скептическим вздохом.

– Уборка....
– поджимаю я губы.

– Татьяна Викторовна, проверь продукты, - командует другой.

– Почему ничего не приготовлено?
– открывает пустую кастрюлю на плите.

– Утром дети покушали. Кашу. На обед ещё рано готовить...
– бросаю взгляд на часы.

Какая это гадость оправдываться перед посторонними людьми! Меня каждый раз передёргивает. Ужасно унизительно.

Мирон и Иринка как два партизана выглядывают из-за спинки дивана, на котором сидят. Видно только глаза.

– Продукты есть...
– ставит галочку.
– Приготовленной еды - нет. А что полы такие грязные?

– Вот... Перевернула муку. Нечаянно. Не успела убрать, вы постучали.

– Ммм....
– недовольно.

– Дети почему не в школе?
– допрашивают меня.

– Плохо себя чувствуют.

– Врача вызывали?

– Нет... Горло просто.... Мы своими силами.

– Отметь, Татьяна Викторовна. Больным детям врача не вызывали. А лекарства где? Покажите детскую аптечку.

– Эм... Вот.

Показываю на два стакана.

– Это сода для полоскания. Это сбор травяной противовоспалительный. И мёд с прополисом.

– И.... всё?!
– надменно взлетают брови главной.

Мне становится ещё противнее.

Оттягиваю ворот от горла.

Нам обычно хватает вылечить горло и этого!

У меня есть аптечка в комнате, но там, наверное, ничего подходящего и нет. Там в основном первая помощь при травмах. Болеем мы редко, травмируемся часто.

Тетка наступает на Лего. Смотрит вниз.

– Кошмар....
– недовольно оглядывает мой проектор и детальки на полу.

– Почему вещи на полу?

– Дети играли.

– Но тут провода.

– Под моим контролем. Это проектор звёздного неба. Я сама включала.

– А против жара у вас что-то есть детское?
– уточняет вторая.

Надо искать в сумках.

– Но у нас нет жара.

– Пиши, нет лекарств!

Внезапно сзади стукает шкафчик и рядом со мной появляется пластиковая коробка с лекарствами.

– Вер....
– шепчет мент, двигая ее ко мне.

Хватаю ее как спасительный круг.

– Вот лекарства!

Пока одна инспектирует коробку, вторая идёт по детским комнатам. Шарится по их вещам.

– Обои, смотрю, поклеили... Не слишком ли взрослые журнали для мальчика?

Господи, что там у тебя Ярик?! Страшно представить...

Я поворачиваюсь настороженно к менту. Вы кто?
– дёргаю бровью.

– Никита, - тянет руку.

Вежливо пожимаю.

– Саянов....
– добавляет тихо.

– А-а-а-а....
– распахиваю глаза.

– Брат.

Похож! Точно! Глаза и комплекция. Только этот моложе и бритый.

Мне становится ещё хуже. Позорю Добрыню при брате.

– Мирон... Это чо такое?
– строго кивает ему на рассыпанный конструктор.
– Ну-ка быстро....

Соскочив с дивана, дети быстро собирают в коробку детальки.

Из под стола - чавканье.

Боже, хоть бы не вылез кот со своей рыбой!

– Это что за антисанитария?
– крутит тетка трехлитровую банку с муравьями.

– Это мои!
– взвивается Иринка.
– Никакая не шанитария!

– Это ее проект по... природоведению!
– на ходу придумываю я.

– Татьяна Викторовна, пиши, в доме есть спиртное, - крутит главная какую-то бутылку вина в руках.

– Винный уксус, Вер, - подсказывает тихо мне брат Добрыни.

– Уксус это, - прокашливаюсь я, пытаясь снять спазм с горла.
– Для маринада.

– А что с девочкой у вас? Откуда у нее синяки на теле.

– С лестницы скатилась... С этой, - вздыхаю я.

– Как это так - "скатилась"?
– холодно.

– Жахотела и шкатилашь!
– дерзит Иринка, поднимая голову.