— Вязку умеешь делать?

— Это как? С бабами, что ли?

Завожу глаза к небу. В ту его часть, где нет палящего и уже припекающего солнца.

— И чему вас только в десанте учат, а? Только кирпичные стены и можешь головой пробивать. Ладно, вечером покажу.

— Всё-таки не пойму, — Тим недоумевает. — Почему ты победил? Откуда в тебе столько умений?

— Я вас, помнится, и в детстве бил. Сразу пачками, — откровенно ржу. — Ладно, объясню. Ты с каких лет начал серьёзно рукопашкой заниматься?

— С двенадцати.

— А я с шести. И с тех пор каждый день у меня начинается с зарядки и утренней тренировки. Каждый день! Исключая… впрочем, без исключений. Только в дальних поездках, поездах, самолётах приходится заменять изометрическими упражнениями и на мелкую моторику. Шестнадцать лет, Тим! Шестнадцать! А теперь посчитай свой стаж.

— Бля, у меня двенадцать, — поскрипев мозгами, выдаёт всё объясняющий и разочаровывающий результат.

— С двенадцати и до армии ты шесть лет насчитал? Неправильно. Ты дзюдо через день занимался, три раза в неделю, а я каждый день тренировался. Так что по твоей интенсивности мой стаж не шестнадцать, а все двадцать лет.

— И как мне тебя догнать?

— Никак. Я не собираюсь тренировки прекращать пока живой.

13 июля, вторник, время 13:45.

Байконур, комплекс Агентства, ЗD-цех (Ассемблер-2).

Наблюдаю через широкое бронестекло за процессом. Вместе с Андреем, хозяйкой Ташей и парой лаборантов. Завораживает. Нет, настолько сложный объект, как «Симаргл», одним нахрапом не слепишь. Поэтому работы комбинируются всевозможные, вплоть до ручного труда. Время от времени подставляются заранее изготовленные детали, которые сращиваются с основной конструкцией. Только что закончилось напыление засекреченным сплавом водородных баков. Изнутри, разумеется.

Подвижные соединения — на подшипниках и на валах — тоже 3D-печати не подвластны. В такие моменты как раз ручной труд используется. Заодно проверяем и совершенствуем скафандры. В рабочей зоне воздуха нет. Аргон на одну десятую атмосферы. Опять-таки опытным путём выяснили, что это максимальная плотность, при которой качество работ идентично условиям полного вакуума. В скафандрах давление 0,35 атмосферы при повышенном содержании кислорода. Тоже опытным путём выяснили, что достаточно пятидесяти процентов.

По итогу разница давлений всего в четверть атмосферы, что заметно облегчает движения. НИОКР по скафандрам ведётся в двух направлениях: лёгкий — для подобной работы в среде инертного газа, и более мощный — для открытого космоса. Есть сдвиги в разрешении проблемы сгибания пальцев в скафандровых перчатках. Любые проблемы можно одолеть, если голову приложить.

Смотрю чертежи и прочие спецификации. Хмыкаю:

— Андрюш, я гляжу, ты наплевал на мои рекомендации копить изменения, а затем вносить кучей?

Помню, он предлагал укрепить ребро жёсткости в одном месте.

— Подумал и пришёл к выводу, что ни к чему их копить. За неполный час с Ташей внесли изменения в программу — и всё. Дело в шляпе.

— Насколько увеличил массу корабля? Вы, гляжу, совсем расслабились, да? Борьба за каждый килограмм лишнего веса вас не касается?

— Вить, ну ты чего? Там всего шестьдесят грамм вышло, какие килограммы?

— Да? — гляжу лист изменений.

Действительно, увидел я двузначное число и возмутился. А то, что это граммы, а не килограммы, мозг не зафиксировал.

— Ну, считай, вывернулся.

Таша за всё время не проронила ни слова. Выйдя из студенческой поры, она заметно подросла, включая и вторичные половые признаки. Девке замуж пора, а она тут российскую науку вперёд двигает.

— Слушай, Вить, а ты в курсе, что женский организм намного выносливее и крепче мужского? — Андрей резко меняет тему.

Хочет, чтобы я быстрее забыл факт его неповиновения?

— Это ты к чему?

— Как «к чему»? К тому, чтобы заранее подумать о женском участии в полётах!

Таша тихо улыбается, уподобляясь Моне Лизе. Как и я, считает, что Андрей в ересь впадает?

— Ты думаешь, наши славные предшественники совершенно зря избегали посылать на орбиту женщин?

— Так они же лётчиков всегда посылали! А среди них ни одной женщины не было. Сначала.

Лётчиков, военных, это так. Один Феоктистов являлся гражданским, инженером по специальности. Савицкая в 82-ом году, наверное, и полетела, потому что лётчицей была. Возможно, единственной в то время.

В рабочей зоне пауза. Активные действия закончены, рабочие уходят в шлюз, манипуляторы собираются в нейтральное, нулевое положение. Мы с Андреем выходим на волю. В солнечный, уже привычно жаркий день. И сразу к машине, стоящей в тени. На солнце их оставлять не рекомендуется. И обычный цвет — белый или бежевый. Чёрный автомобиль может докрасна раскалиться.