Снова почти поза эмбриона.

Будто душа моя не будет так болеть и жечься…

– Лер… - отдается набатом в ушах глухой шепот.

С моих губ срывается хриплый смешок.

– Уебывай отсюда.

– Лера…

– Закрой свой рот и вали!

Графин летит в стену, разбивается. Осколки водопадом падают в раковину. Вода разливается по полу…

Очередной больной, но такой забавный символизм. Это все выглядит как реки моих слез, которые обязательно пойдут. Обязательно, когда до меня действительно дойдет все, что здесь сейчас произошло.

Пока не доходит. У меня в башке и внутри хаос, и все, что я понимаю точно - мне больно настолько, насколько может выдержать мое сердце. На пределе и острие. И я все еще лечу вниз, каждую секунду разбиваясь в лепешку о жестокую правду жизни.

Мне изменил мой любимый человек. Тот, с кем я срослась. Тот, с кем я прожила, как мне казалось, счастливые десять лет. Нам было хорошо и весело, но...опять же, видимо, только мне так было. А он? Что это все было для него, если вот так просто человек смог привести в нашу спальню другую женщину. Даже не сменив за мной простыни...

Резко поднимаю глаза на Рому. Он стоит в дверях. Белый по цвету стен. Без футболки. С наспех натянутыми штанами.

Очередной взрыв адреналина проходится по мозгу.

Я цепляюсь за гарнитур сильнее, чтобы не накинуться на него с кулаками. Где-то в глубине бушующего водопада из моей ярости, ненависти и боли есть зерно разума: он все еще сильнее тебя. Если ты к нему приблизишься, то он заставит быть рядом. Просто скрутит и заставит. У тебя не будет вариантов.

Не подходи к нему.

Рома шумно выдыхает и опускает глаза. Закрывает их. Пару мгновений молчит, а потом присаживается на стул и наклоняется вперед. Снова молчит, потирая лицо.

Кап-кап-кап

Кровь с моей стертой в пепел души капает на пол прозрачной водой.

Ярость немного отступает, и на ее место приходит еще большая боль.

С губ срывается еле слышный стон, и я сжимаюсь в подсознательной надежде сделать ее чуть менее массивной. Иначе захлебнусь.

Но я все равно захлебываюсь…

Рома прижимает кулаки к губам, глядя перед собой в одну точку. А потом говорит хрипло и тихо…

– Я не знаю, как так вышло.

Хлыст под названием «абсолютно тупорылый бред» проходится по нервам.

Ярость возвращается.

– Ты не знаешь?
– рычу, а потом срываюсь на смех.

Горячие слезы катятся по щекам, как та самая кровь моей разбитой надежды…

– Ты…блядь, не знаешь…

– Лера…

– Закрой свой гребаный рот!
– резко разворачиваюсь и наступаю на него, - Я слышать не желаю твоих жалких оправданий!

Даже крохи разума тут больше нет.

Я хочу его убить.

Я хочу сделать ему больно. Хоть как-то! До души я вряд ли достану, но до его рожи?!

Рома смотрит на меня прямо.

– У меня других нет. Хочешь ударить? Бей, но я этого не хотел и…

– Я сказала! Заткнись!

Со стола летят вещи. Они снова разбиваются, но что они значат? Так, мелочи для комфортной жизни, которые я выбирала для нашего дома.

Что они значат, если дома больше нет? Мы же на руинах…

Нависаю сверху, смотрю ему в глаза. Рома медленно моргает. Облизывает нижнюю губу, потом его голос падает до шепота.

– Я хотел все закончить, потому что я…

– Заткнись, - выталкиваю хрипло, - Заткнись, или я тебя убью, клянусь.

Мозг захлестывает осознание, что я действительно на это способна сейчас. У меня просто воля большая. Я ей себя сдерживаю, как цепями, но ее осталось совсем мало.

И еще я хочу сбежать.

Нужны ли мне оправдания? Хочу ли я слышать причину, разбираться в чем-то? Нет.

Все кончено.

Все рухнуло, а я не спасатель, чтобы вытаскивать из руин каких-то там «пострадавших». И я не стану даже пытаться. Все они подохнут под балками наших отношений - все возможности для объяснений сгниют под флером его предательства.

– Прощай.

Резко открываюсь от своего места и делаю шаг в сторону двери, но Рома перехватывает мою руку и рвет обратно.

– Лера, стой!…

В этот момент происходит сразу несколько вещей. Во-первых, мой организм в третий раз попадает под массированную атаку ярости и адреналина. Во-вторых, по лестнице я слышу быстрые шаги.

Медленно поворачиваю голову и вижу ее. Кристина бросает на нас взгляд, но сразу его прячет и снимает с вешалки свое пальто.

С той вешалки, которую я ждала из Италии две недели, кстати. Что немаловажно, когда тебе на глаза опускается забрало.