— Если все пойдет как в Петербурге планируют, готовьтесь Георгий Александрович штурмовать Алеуты в этом году. Если вдруг японцы сломают хребет американцам, нам придется спешить.

— Даже так? Под осенние шторма и зимние туманы? С одним линкором и одним авианосцем?

— Ну так Вилькен в ноябре форсировал Ла-Манш. У нас считают, что дивизию россыпью мы перебросить можем, а больше и не требуется, — командующий флотом нахмурился.

Ваксмут сам понимал сложность задачи, не хотел рисковать людьми, но и прямой приказ Ставки засунуть под сукно не мог.

— Через месяц встретите «Бархэм». Линкор уже в Александрии. В доке Николаева отремонтировали, зенитную артиллерию заменили. Скорость у него так себе, но артиллерия великолепная. Вы должны помнить. Там мы два авианосца достроим. Вот с большими десантными судами надо думать. Не успевают корабелы.

— Два авианосца это эрзац, скорость транспортного каравана, слабые авиагруппы и жесть вместо брони.

— Другого у меня нет. А у янки все должно быть еще хуже. Да, Георгий Александрович, могу вас порадовать: «Моонзунд» прошел ходовые испытания, с транспортным караваном пойдет по Севморпути.

Главком обернулся к следовавшим за адмиралами офицерам. Разговор по душам окончен. Инспекцию ждал патрульный катер, на котором Ваксмут и продолжил осмотр бухты.

Георгий Александрович, вовремя прикусил язык. Будущий состав тяжелой дивизии флота достоин ярких образных эпитетов. Увы, непечатных. Три линкора, трех разных типов, с разной скоростью и ходкостью, с разным набором вооружения. Поставить их в одну линию ума много не надо, а вот чтоб выжить при этом надо еще извернуться.

Разговор на пляже не остался без последствий. С подачи графа Гейдена штаб флота переиграл демонстрационные мероприятия. Командующий эскадрой ушел к Камчатке с отдельной бригадой тяжёлых крейсеров, на удалении в сто миль держался авианосец с сильным эскортом. Георгий Александрович не зарывался, его вполне удовлетворили фотографии скал острова Кыска, сделанные со штурманского мостика «Памяти Азова». Крейсера не остались незамеченными гарнизоном острова. Два десятка человек персонала метеостанции и береговой охраны затаив дыхание следили за эволюциями кораблей под Андреевским флагом.

Высаживаться русские не стали, хотя контр-адмирал Гейден мог спокойно занять и этот остров и близлежащие силами корабельной морской пехоты. Гарнизоны американцы держали инвалидные.

Русские крейсера ушли за горизонт. Вся демонстрация заключалась в попытке проредить патрульные силы противника. Не случилось, получив предупреждение два сторожевика спешно уносили винты. Единственной добычей стал древний китобой с грузом продовольствия и соляра. Стоимость посудины с трюмами на окупила даже мазут, сгоревший в топках котлов, но куда важнее что груз не дошел до адресата. Там, где его ждали тушенка и бобы зимой дороже золота.

Рейд завершился без особого результата, но зато почти без потерь. С «Варяга» списали и внесли в пропавшие без вести экипаж заблудившегося над морем «Рижанина». Для сложных метеоусловий не удивительно. Шквалы и туманы регулярно собирали жертвы.

Зато у берегов Камчатки русских моряков ждал сюрприз. Современная бульварная историография культивирует патриотический миф, дескать в годы Великой Океанской нога врагов не ступала на землю России. Разумеется, это не так. На Греческом фронте русские войска занимали удобные позиции не стесняясь отступить на версту другую от государственной границы если это диктовалось целесообразностью.

Но и на Тихом океане где казалось-бы противников разделяли сотни и тысячи морских миль американцы не сидели сложа руки. Весной 41-го кому-то из генералов пришла в голову гениальная идея высадить десант на пустынном побережье и атаковать с тыла русскую базу Петропавловск-на-Камчатке. Весь расчет на фактор неожиданности и дерзкий марш. При планировании задача изменилась. Теперь уже вознамерились атаковать передовую базу Усть-Камчатск.

Маленький поселок доставлял немало проблем противнику. У причалов стояли плавбазы подлодок. На Нерпичьем озере развернулся аэродром гидроавиации откуда тяжёлые многомоторные летающие лодки уходили в многочасовые полеты над океанскими рубежами. На берегу встали ангары, склады, казармы. По слухам, базу со стороны моря прикрывали береговые батареи.

При правильном планировании, базу можно было снести с воздуха, но желания не всегда совпадают с возможностями. Вся дальняя авиация США задействована в пекле сражений с японцами и за Карибы. Дефицитные авианосцы берегут как зеницу ока. А вот дерзкий рейд морской пехоты, удар с тыла русские не ждали.

Наблюдатель с крейсера «Киев» в девичестве «Энтерпрайз» удивился, обнаружив свежие постройки и следы человеческой деятельности в устье речки Озёрная. Сам крейсер зашёл в одноименный залив чисто с целью успокоить командование, отработать патрулирование для отметки в журнале. Браконьерство с началом войны закончилось само собой, а о терпящих бедствие ничего не сообщалось.

Доклад матроса на мостик старшему над вахтой запустил стандартную процедуру. Раз что-то обнаружено чего быть не должно, надо выяснить. Так как с берега не отвечали, в эфире тишина, это показалось подозрительным, не похожим на местных поселенцев. Командир крейсера решил задействовать самолет, благо погода позволяла. Вот тут-то с воздуха и обнаружили разбитый по всем правилам лагерь и странных людей, пытающихся спрятаться в тайге.

Крейсер на рейде, это универсальный миротворец. Вид нацеленных на берег шестидюймовок совсем не способствует геройству. Шлюпочный десант обнаружил и взял в плен на берегу целых две роты морской пехоты США. Под прицелом орудий корабля противник о сопротивлении и не помышлял. А как только стало ясно, что русские садятся в шлюпки и забирают с собой всех американцев, из тайги стали выходить те, кто доселе хотел пересидеть беду в укрытии.