— На! — короткий плевок пулеметами. Буквально в упор. Истребитель чудом не зацепил килем фюзеляж бомбера. Прямо по курсу в прицел лезет следующая машина смерти. Прапорщик стискивает зубы и рулем выбирает упреждение.

— Отче наш! — срывается с губ.

— Сущий на небесах, — пальцы вдавливают гашетку.

— Да святится имя Твое! — снаряды и пули рвут борт бомбардировщика, кромсают металл и живую плоть.

— Да придет Царствие Твое! — шепчет летчик.

Ручку на себя. Обоими руками, из всех сил. В глазах темнеет от перегрузок. «Сапсан» свечей рвется на вертикаль.

— Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле!

Выровняв машину Никифоров привычно окидывает взглядом горизонт. Ведомый уже потерялся. Вроде он по радио предупредил. Бомбардировщиков на фоне моря уже меньше. Зато приближается новый рой злых шершней. Знакомые силуэты и профили машин.

Уставшие после трех вылетов, злые как черти, еще не пришедшие в себя после яростных схваток, потери соратников, истребители с «Синопа» поднялись в небо. Они пошли на перехват, хотя оружейники заправляли ленты прогревающим моторы самолетам, за минуту до взлета. Не всех успели дозаправить. К черту! Для боя над палубой бензина хватит.

Еще три бомбардировщика покинули строй. Один упрямо тянет к «Чесме». Машина горит, два мотора разбиты, по крылу пляшут языки пламени. Упрямые парни. Истребитель заходит сбоку, но сам напарывается на очередь тяжелого пулемета. Русская машина переворачивается через крыло, валится. Летчик в последний момент на считанные секунды выравнивает неуправляемый самолет и выпадает из кабины. Над лазоревым морем раскрывается парашют.

— Уходите!!! — срывается на крик авиарубка.

— Всем выйти из боя! Держать дистанцию!

Кирилл невольно вздрагивает, наблюдать за обстановкой времени нет. Увлекся.

— Господа, отходим, — спокойный голос комэска.

Близ истребителя вспухает грязная рваная клякса разрыва зенитной гранаты. Рядом еще и еще. Небо перечеркивает рваная рана. Бомбардировщики почти дошли до цели. Сейчас в башнях и на площадках кораблей осатаневшие зенитчики лупят разрывными по всем целям, не разбирая, где свой, где чужой. Два «Боинга» натыкаются на огненную завесу, прямо под крыльями рвутся снаряды. Огромная тяжелая машина буквально разваливается в воздухе от прямого попадания.

— «Девятка», догоняю! — кричат в динамиках. — Это «десятый».

— Жду. Сбавляю, — Кирилл убирает обороты.

Рядом с лидером пристраивается ведомый. Жив Марченко! Жив! Звено собирается в безопасной зоне. Шарахнувшиеся во все стороны от собственных корабельных зениток истребители сбиваются в стаи.

Американцы дотянули. Потеряв половину своих погибшими и отвернувшими вышли на цель. Тяжелые живучие машины идут через море огня. Глаза Кирилла расширились при виде упрямо прущего на боевом курсе бомбовоза. Из открытых бомболюков сыплются черные капли.

Облегчившиеся от смертоносного груза машины набирают высоту и вновь собираются в строй. Их мало. Всего полдюжины небесных крепостей прошли смертельный маршрут. Вокруг «Чесмы» растут чудовищные белые цветы. На юте эскортного эсминца яркая огненная клякса. Все это проносится перед глазами отдельными вспышками, разорванными кадрами хаотично склеенной пленки.

— Отставить преследование! Множественные воздушные цели чистый норд!

8 августа 1941. Князь Дмитрий.

— Виталий Григорьевич, дорогой вы мой! — князь Дмитрий схватился за голову. — Ради Бога, скажите простым человеческим языком, что именно вам нужно? Поймите, я до сих пор ваши высокие научные материи воспринимаю как форменное колдовство.

— На самом деле все просто, — профессор закинул ногу на ногу и снял очки, — мы сейчас строим котел, в котором собираемся варить плутоний из урана. Это одно из направлений. Второе, строим целый завод, на котором можно разделять уран на изотопы.

— До сих пор в голове не укладывается, зачем такие сложности? Вы сначала превращаете металл в газ, прогоняете его через фильтры, затем отсеянное снова сжижаете в металл. Гексафторид урана гоняете. Я правильно понял?

Князь и ученый беседовали на обустроенной обзорной площадке. Пятачок утоптанной земли, чугунные скамейки, дорожки из торцевых плашек, от озера это благолепие отделялось литыми перилами. За спиной шумел чуточку облагороженный лес. Вокруг простирались красоты Урала.

Интересное место, Дмитрий сначала возмущался, а сейчас сообразил почему ученые забраковали туркестанскую площадку и перенесли основные производства на Урал. Интересное место на границе Пермской и новообразованной Челябинской губерний. Очень удобный для специфических проектов регион. Мало того, что окутан легендами и тайнами, так еще здесь буквально все есть. Практически настоящий центр страны, в считанных верстах железнодорожные магистрали проходят, аэродромная сеть развита, а если очень нужно, белого слона и маленькую страну спрятать можно. Вон, до сих пор энтузиасты ищут «золотую бабу» сгинувших во тьме веков древних народов.