Шрифт:
Однако, как и в случае войны против Ирака, война в Косове имела продолжение и возможно непреднамеренные последствия.
Во-первых, законность как Международного трибунала по бывшей Югославии, так и Европейского суда по правам человека, была поставлена под сомнение. Прокурор МТБЮ отказался рассматривать обвинение против ответственных лиц в странах НАТО в предполагаемых нарушениях гуманитарного права в ходе бомбёжек Сербии [271] .
Это контрастирует с подходом относительно статьи 18.1 Устава МТБЮ, принятым прокурором при утверждении её права расследовать обвинения в преступлениях, совершённых сербскими силами в Косове [272] . Проверочной гранью, названной прокурором, было «надёжное свидетельство, указывающее, что в Косове, возможно, были совершены преступления в пределах юрисдикции Трибунала» (выделение моё). Эта грань была выдвинута, чтобы объяснить, в какой ситуации прокурор посчитает, в целях отправления правосудия, что у неё имеется законное право на расследование. (Как следствие, любое расследование, не проходящее этот критерий, может быть названо произвольным капризом и выпадать из-под прокурорского мандата.) Так сформулированный критерий представляет негативную точку отсечения для расследований.
271
Final Report to the Prosecutor by the Committee Established to Review the NATO Bombing Campaign Against the Federal Republic of Yugoslavia (2000) 21:4–7 Human Rights Law Journal pp. 257–272.
272
Request by the Prosecutor, Pursuant to Rule 7 bis (B) that the President Notify the Security Council That the Federal Republic of Yugoslavia Has Failed to Comply With Its Obligations Under Article 29, dated 1 February 1999.
Что до применения НАТО бомбовых кассет, расследовавший кампанию бомбёжки комитет постановил следующее:
«27. В ходе кампании бомбёжки силы НАТО применяли бомбовые кассеты. Не существует никакого конкретного договорного условия, запрещающего или ограничивающего применение бомбовых кассет, хотя, конечно, бомбовые кассеты должны применяться в соответствии с общими принципами, относящимися к применению всякого оружия. „Хьюман райтс уотч“ осудило применение бомбовых кассет, утверждая, что высокая доля не сработавших суббоеприпасов бомбовых кассет превращает эти суббоеприпасы в противопехотные мины, которые, как оно утверждает, в настоящее время запрещены обычным международным правом. Запрещены ли противопехотные мины текущим обычным правом, спорный вопрос, хотя в этом направлении имеется сильная тенденция. Однако не существует общего правового консенсуса, что бомбовые кассеты с юридической точки зрения эквивалентны противопехотным минам».
Прокурор принял заключение комитета, что
«на основе рассмотренной информации, однако, комитет полагает, что ни глубокое расследование в связи с кампанией бомбёжки в целом, ни расследования в связи с конкретными инцидентами не оправданы. Во всех случаях или закон недостаточно ясен или расследование вряд ли приведёт к получению достаточного свидетельства, чтобы доказать обвинения против обвиняемых высшего уровня или против обвиняемых низшего уровня в особенно отвратительных нарушениях».
Это решение прокурора навлекло широкую критику. Например, Ронзитти утверждал, что оно было
«…эквивалентом non liquet [273] . Трудности интерпретации — не есть серьёзное основание для отказа от начала расследования. В гуманитарном праве, как и в любой области права, есть области, которые не достаточно ясны. Однако задача правовой интерпретации и „прояснения“ доверена Трибуналу, который, таким образом, не может заключить, что не может рассудить дело, поскольку закон „не ясен“. Решение non liquet не входит в отправление правосудия ни Гаагским Трибуналом, ни каким-либо иным трибуналом» [274] .
273
Латинское выражение «non liquet» буквально означает «неясно», то есть факты (и/или закон) недостаточны как базис для решения. Это технический термин, относящийся к вердикту суда присяжных, когда дело должно быть отложено.
274
Ronzitti (2000).
А проф. Бенвенути заявил:
«…Несмотря на рекомендацию комитета, глубокое расследование должно быть начато, поскольку названные им основания недостаточны для исключения возможно произошедших серьёзных нарушений МГП, находящихся в компетенции Трибунала. Если, по мнению комитета, „закон недостаточно ясен“, то именно это должно быть поводом к началу глубокого расследования, что позволило бы МТБЮ прояснить вопрос… Если, по мнению комитета, „расследование вряд ли приведёт к получению достаточного свидетельства обвинения“ (хотя такое мнение не исключает возможности того, что действительно произошли серьёзные нарушения МГП), это было серьёзным основанием для прокурора начать расследование, используя самые широкие полномочия, к которым она (и Трибунал) прибегала в других случаях (такие полномочия не были в распоряжении комитета или не использовались им)» [275] .
275
Benvenuti (2001) pp. 504–505.
Реагируя на решение МТБЮ не расследовать действия НАТО, «Международная амнистия» (МА) отметила признание комитета, что в ответе на выдвинутые против НАТО утверждения о военных преступлениях, она «не смогла обратиться к конкретным инцидентам», в которых её обвиняли. Пять из них перечислены МА в отчёте от 7 июня 2000 г. [276] Отчёт комитета, документирующий причины, по которым уголовное расследование не должно быть проведено в отношении НАТО, также раскрыл, что он «не говорил с вовлечёнными в направление или проведение кампании бомбёжки». И всё же он пришёл к вышеизложенному выводу. «Международная амнистия» указала, что отчёт комитета не объяснил, каких трудностей он ожидал в сборе свидетельств против НАТО или её должностных лиц.
276
См.: http://www.amnesty.org/ailib/intcam/kosovo/.
Наконец, 12 декабря 2001 г. Большая Палата ЕСПЧ нашла неприемлемыми заявления о множестве сербских гражданских жертв (представленные американскими и британскими адвокатами, включая проф. Франсуа Хэмпсона из Эссексского университета) бомбёжки НАТО Белградской телестанции 23 апреля 1999 г. [277] Это явно одностороннее решение, несомненно, весьма удовлетворительное для стран НАТО и способствующее обвинению Слободана Милошевича на его собственном суде в Гааге.
277
Application no. 52207/99 by Vlastimir and Borka BANKOVIC, Zivana STOJANOVIC, Mirjana STOIMENOVSKI, Dragana JOKSIMOVIC and Dragan SUKOVIC against Belgium, the Czech Republic, Denmark, France, Germany, Greece, Hungary, Iceland, Italy, Luxembourg, the Netherlands, Norway, Poland, Portugal, Spain, Turkey and the United Kingdom.
Во-вторых, правовой статус Косовы, как прежней части Сербии, как автономии некоего вида или как полностью независимой сущности, остаётся нерешённым. Характер администрации ООН, сначала при Бернаре Кушнере (см. выше) как специальном представителе Генерального секретаря ООН, был источником значительного беспокойства. Военное присутствие ООН, СДК, и гражданская администрация, МООНК, действуют с фактическим иммунитетом против юридического разбирательства в обычных судах. Только учреждение уполномоченного по правам человека в Косове, во главе с бывшим членом Европейской комиссии по правам человека Мареком Антони Новицким, было способно бросить вызов множеству тревожащих явлений.