Не стало в воздухе опоры точек,

Где птицы могут дух перевести,

На головы людей отважились садиться,

Бредущих по колено в грязи,

Вода китайских рек, что с гор,

Желтее, чем шафран, спускалась,

На площадь Тяньанмынь сначала показалась

И дальше разлилась, дотронувшись до моря.

В Калькутте лодки стали на причал по крышам,

И плавает вокруг домашний скарб, и мебель,

И дыни, как головы утопших, в воде качаются.

Кавказа люди в горы шли

Цепочкой длинною, как муравьи,

Спасаясь от воды, пролитой из кувшина,

Вверх по стене ползут.

Весь Юг Америки сокрыт водою,

На Севере лишь выступают из-под нее

Вершины небоскребов, вкруг которых

Плывут отбросы, мусор, тряпье и банки…

Листва сопровождает резиновые трупы

Раздутых от воды животных.

Морские крейсеры на рейде:

Но плыть куда им?

Страницы книг во всех библиотеках,

Хранилищ мировых размыло.

Истории и сказки листами белыми

Плывут, как стаи голубей уснувших.

Напрасно мудрецы в горах

Взывают солнцу —

Земля, как мутный шар воды,

Скользит в безмолвии пространства бесконечном.

СЕНТЯБРЬ

Музыка дождя в ушах

2

ПОНЕДЕЛЬНИК

Наш дом стоит в таком месте, с которого можно видеть удивительные закаты. Моя жена спешит насладиться ими и отчаянно зовет меня. Я нахожу всегда извинения, чтобы не выйти из дома, потому что меня раздражает этот ее слишком романтичный восторг. В Дубулты, на Балтийском море, я был более послушен ее призывам и после ужина садился с ней вместе на одной из многочисленных скамеечек, расставленных на вершинах дюн над песчаным пляжем. Впрочем, и цари ехали из Санкт-Петербурга, чтобы увидеть и насладиться этим праздником красок, который не мерк до одиннадцати вечера. Сколько лет уже мы не останавливаемся, чтобы любоваться закатом?

5

ЧЕТВЕРГ

Сегодня утром стало прохладнее, и в мастерской оказалось множество залетевших туда мух и шмелей. Они жужжали и бились о стекла. Тогда я открыл окна, но у них не было никакого желания улетать. Снова закрыл их, и они опять стали биться о стекла. Кто-то упал, оглушенный, на землю. Я увидел, что другие были уже мертвы. Наконец жужжание утихло, и мастерская наполнилась тишиной. Слишком высокая цена за наступившее спокойствие. Вышел в сад.

Четыре брата моего отца

И старшая — ей девяносто —

Сестра, что звали Назарена, —

В Америке все жили.

Иногда открытку посылали.

Так моряки бросают в море

В бутылях закупоренные вести.

Я отыскал записку Назарены,