– Мы со Стасом всегда хорошо к тебе относились, Матвей, и считали тебя лучшим мужем для нашей Ксюшеньки, - начинает теща издалека, оттесняя меня от входа. С каждым словом становится все тише и тише. – Не знаю, какая кошка между вами пробежала, но Ксюша разбита, обижена и непреклонна. Не хочет тебя видеть. Нам ничего не остается, как принять сторону дочери, уж прости, - пожимает плечами и виновато сводит брови.

Марья Алексеевна не лукавит: они с тестем действительно сразу приняли меня в семью, называли сыном и общались как с родным. У них в гостях было комфортно и душевно, как дома. Жаль, что Ксюше я обеспечить такую теплую атмосферу не смог: с моей матерью она так и не подружилась.

– А не надо выбирать, я тоже на ее стороне. Всегда, - чеканю негромко, но убедительно. – Поэтому я здесь.

Теща едва заметно кивает. Верит. Она в такой же растерянности, как и я.

– Матвей, ты лучше уезжай сейчас, - советует искренне. – Пусть она остынет, позже обсудите все спокойно и, возможно…

Конец фразы перебивается мощным разрядом грома. По затылку и плечам лупят большие капли дождя, который за несколько секунд перерастает в ливень. Вода затекает за шиворот, вынуждая меня поежиться, подняв воротник, и мысленно выругаться. Чихнув, собираюсь вернуться к машине. Переночую в салоне, потому что без Ксюши я отсюда не уеду. Дать ей время? Пожалуйста, сколько угодно. Однако я намерен быть рядом.

– Пусть он останется, - чуть слышно долетает до меня. С беспокойством и заботой. Как раньше. – Опасно в такую погоду ехать…

Не верю собственным ушам, начинаю подозревать, что заболел от переохлаждения и в бреду мучаюсь галлюцинациями. Делаю шаг, еще один… Нагло переступаю порог дома, с прищуром вглядываюсь в холл. Марья Алексеевна оборачивается и смотрит в том же направлении.

Все-таки не показалось…

Ксюша стоит у двери на кухню, прячась в тени, кутается в коротенький халат, едва доходящий ей до середины бедра. Мысленно ласкаю и облизываю ее всю: от кончиков волос до пальчиков босых ног. И улыбаюсь, как умалишенный.

Нашлась пропажа. Здоровая, невредимая, но… печальная. Глаза влажные от слез, носик красный, губы искусаны.

Значит, и правда «мадам плакала». Из-за меня…

Схлестнувшись взглядами, цепляемся друг за друга, сплетаемся аурами и уже не можем разъединиться. Одно целое. Но вторая половинка смотрит на меня с всепоглощающей тоской. Упрямо и беспощадно рвет невидимые нити между нами.

– Только на эту ночь, - добавляет, словно опомнившись и поборов мимолетную слабость. Хмурится, поджав дрожащий подбородок. Шмыгнув носом, продолжает говорить обо мне в третьем лице, будто меня больше не существует: – Утром ему надо ехать на работу. И потом...
– паузу заполняет ее судорожный вздох. Глаза-карамельки стреляют в упор, зрачки сужаются, а пухлые губы повторяют как мантру: - Мы разводимся.

*** Муз. трек Мари Краймбрери «Давай сохраним»

Глава 15

Ксюша

– Пусть он останется, - слетает с губ против моей воли.

Взгляд цепляется за мрачный силуэт под дождем, и я сразу узнаю Матвея. Глупо отрицать, я подсознательно ждала его. Дала ему время, чтобы придумать наиболее реалистичное оправдание гадкому потоку эсэмэсок, который захлестнул меня с головой и протащил по грязи. Я устала тонуть в одиночестве, поэтому специально оставила телефон на барной стойке, предварительно разблокировав и запустив мессенджер с письмами любовницы и заключением УЗИ.

Я была настроена воинственно. Хотела лично показать все мужу, бросить обвинения ему в лицо, ничего не утаив, но… Мэт опять оказался слишком занят, не ответил ни на один звонок и, по словам его грудастой подчиненной, приказал не пускать меня к нему в кабинет.

«Матвей Андреевич никого не принимает. Особенно… жену»

Это стало последней каплей.

Вспышка гнева перед глазами – и дальше все как в тумане. Очнулась я лишь когда зал ресторана погрузился в хаос: на стойке красовалась соусная надпись: «Разводимся!», телефон валялся на восклицательном знаке, испачканный кетчупом, а Мэт снисходительно наблюдал за моим срывом сверху, не отлипая от незаменимой Светы.

Тогда я была уверена, что это конец. Точка в наших отношениях, и ничто не изменит моего решения.

Но вот Матвей здесь. Промокший и уставший, стоит на пороге дома моих родителей. Оправдывается перед мамой, высматривает меня, пытается проникнуть внутрь, произносит слова, в которые хочется верить. Чихает и кашляет, отчего у меня екает сердце. Не хватало еще, чтобы Мэт заболел из-за меня.

Он застывает, услышав мой голос, и устремляет взгляд четко в тот угол, где я прячусь, будто чувствует мое присутствие. Выхожу из импровизированного укрытия на свет, плотнее запахиваю халат, лихорадочно поправляю растрепанные волосы, машинально прихорашиваясь, смахиваю соленую влагу с алых щек – и вдруг понимаю, что все это бесполезно.

Матвей уже увидел меня подавленной, считал все эмоции, догадался, как мне плохо без него, - и теперь расплывается в победной улыбке, чувствуя власть и превосходство надо мной.

Послушная жена, как обычно, все проглотит и попросит добавки. Поскандалит немного для порядка, но в итоге простит.

Не в этот раз…

– Только на ночь, - стираю ухмылку с его лица. – Мы разводимся, - выпаливаю, не подумав о родителях. Им я сказала, что мы поссорились, ведь до последнего надеялась на чудовищную ошибку.