— Посмотри на них, — я сглотнула, нахмурилась и бросила взгляд в сторону старинной скамейки, увитой плющом, где сидел мой бывший.

Фиби стояла напротив него, держа двумя пальцами за подбородок, глядя прямиком в глаза, её хвост нетерпеливо покачивался из стороны в сторону. А вот Томас… Томас смотрел на неё с таким щенячьим обожанием, не отводя взгляда и приоткрыв рот, из которого капала слюна.

— Фу-у-у, — скривилась Сабрина, сморщив аккуратный носик.

— Похоже на чары, — задумчиво изрекла Стелла, оглядев взглядом парочку. – Пошли отсюда, а то меня сейчас стошнит, — она потянула в сторону боковой дорожки во двор.

— Разве чары суккубы не запрещены в академии? – моргнула и отвела взгляд, смотреть на них больше не хотелось. Как и глядеть на ту, что пыталась убить меня. Повела плечами, пытаясь стряхнуть липкое, обволакивающее чувство страха, что появилось в груди от одного взгляда на соперницу.

Сейчас, рядом с подругами, по центру двора академии мне ничего не грозило, но это не значило, что так будет всегда.

— Не только в академии, но и во всём магическом мире, — возразила Сабрина, потупив взгляд, переведя его на носки своих чёрных туфель. – Это одно из правил, которые они не могут нарушать…

— Но она нарушает его. Для чего? Томас сам на себя не похож, он никогда не был агрессивным, и эти обвинения в угрозах… — нахмурилась, поведя носом.

Здесь было что-то ещё, что-то, чего я не могла понять. Коул? Нет, от него сходили многие с ума, и тогда бы я не могла ступить и шагу, отбиваясь от девиц, что захотели меня убить из ревности. Да и зачем? Мы связаны, умру я, умрёт и он.

Нет, здесь что-то другое, чего я не видела, чего не могла понять. Из ревности к Томасу?

— Я спрошу у Дэни, — промямлила Сабрина, закусывая губу и шмыгнув носом так явственно, что мы одновременно повернулись в её сторону.

— У какого Дэни? – часто-часто заморгала Стелла, уставившись на Сабрину, будто видела её первый раз в жизни.

— У инкуба, её брата, — подруга замямлила ещё больше. – Мы встречаемся…пару недель… месяцев…

— Ты спишь с врагом?! – Стелла в очередной раз поперхнулась воздухом и в этот раз выпустила наши руки, воинственно подбоченившись, встав напротив Сабрины, уставившись на неё до ужаса свирепым взглядом. – Ты нарушаешь кодекс подруг!

18.

Глаза напротив прожигали меня насквозь, пробуждая в груди коктейль из самых разнообразных чувств, что перехватывал дыхание.

Он меня любит. Любит. И, может быть, я хотела в это верить, в то, что это действительно так, ведь заклинание выбрало его, именно его! И все точки наконец сходились воедино, ниточки магии вели к дракону, но тут же натыкались на такой большой булыжник, что лежал на моих мечтах, ведь мой дракон скорее умрёт, чем признается в этом.

И как заставить признаться того, кто сделает себя несчастным, до хрипоты, до боли в грудной клетке, но продолжит изображать из себя недоступного идиота! Хотела бы знать.

– - Брехня, -- утробный, гортанный рык вырвал меня из размышлений, заставив столкнуться взглядом с гневным драконом, что продолжал свою своеобразную манеру общения, нависая надо мной всем телом, вжимая в злосчастный подоконник, что впивался мне в копчик.

Несколько адептов поглядывали в наши стороны с нескрываемым любопытством, а я чувствовала, как новость о нас, если ещё не облетела всю академию, то непременно это сделает.

– - Что? – опустила взгляд, сглатывая и облизывая губы, что почему-то сразу пересохли.

Через пятнадцать минут у меня начиналось занятие по охранным чарам, но глядя на дракона, что одним взглядом мог просверлить, да ладно просверлить, погнуть стену, что-то мне подсказывало, что моё посещение опять пропадёт…

– - Инкуб, -- недовольно буркнул, понизив тон и просунув руки в карманы, приняв вновь ледяной вид, надменный и полный презрения. – Если она его сестра, то он ничего не скажет. Разве это не очевидно? Даже если она применяет чары, то он всё равно промолчит. И чем ты вообще слушала на уроках демонологии? Многие из них очень ценят семью. Ведь среди нас к ним всё ещё относятся с пренебрежением. Он не сдаст её, -- отчеканил стальным голосом, смерив меня таким взглядом, что должен был пригвоздить к месту, видимо на это Коул и рассчитывал.

Только я вспыхнула, загорелась, словно свечка, поднесённая к огню. И это глупое, наивное желание коснуться его губ, ощутить поцелуй. Поцелуй, что не относился к сексу.

Вот только Коул не собирался останавливаться и продолжал жалить словами, кусая и терзая, напоминая мне о том, что я всего лишь мышь.

– - И зная Фиби, её упрямство и то, как она добивается целей, -- уголок губ многозначительно дёрнулся, – она не отступится, пока ты не умрёшь.

И, если Коул хотел сделать мне больно, заставив мир внутри разбиться, то он это сделал. Укол ревности к тому, кто вроде бы тебе и не принадлежит, пронзил сердце, заставив замереть, чувствуя лишь, как накрашенные ресницы дрожат.