— Не сопротивляйся. Я хорошо напиталась этим тупицей и смогу подчинить даже тебя, — промурлыкала, подбираясь ближе и прильнув вплотную, обвивая Коула своим гадливым хвостом.

— Я её люблю! — рыкнул, тряхнув головой, развеивая розовую дымку. — У тебя ничего не выйдет, — розовая тучка вновь окружила Коула, заставляя его глаза светиться так же, как и у Томаса.

— После одного поцелуя ты будешь моим, пусть и ненадолго, — промурлыкала и подтянулась ещё ближе.

Он меня любит?! Коул сказал, что любит меня, вслух?! Пусть и под чарами суккубы, но сказал же! Ущипните меня, я сплю.

Явственно щёлкнувшие над головой клыки тут же напомнили, что это вовсе никакой не сон, и, если что-то не сделать, меня сожрёт барс, а Коула очарует суккуба.

Не позволю! Ни за что! Это мой упрямый, злой дракон, и он сказал, что меня любит. И плевать, что через месяц он женится, и, если я сейчас выживу, если мы выживем, после этой фразы он просто так не отрычится от меня.

Я не позволю какой-то меркой суккубе распускать свои лапищи и губы и целовать моего жениха. Ни за что! Круто развернувшись, я со всех лап побежала к демонице, а бежать-то приходилось ой как быстро, лапки-то короткие и маленькие. А ещё уворачиваться надо от зубов барса, что не думал отставать.

Взобравшись по её платью стремительно, как, наверное, не лазила никогда в жизни, вцепилась зубами в её нос, прежде чем эта гадина успела поцеловать моего жениха.

Не позволю!

Мыши тоже могут кусаться! И ещё как!

Она вскрикнула, взвилась, магия из её рук растворилась, тучка возле Коула исчезла, а его взгляд прояснился.

— Поганая тварь, — острая боль пронзила тело, а её пальцы сильно обхватили мои задние лапы и туловище в попытках отдёрнуть от своего лица, но я держалась крепко-крепко, вот только больно было.

— Отпусти её, — в голосе дракона слышалась сталь, чары исчезли, как и розовая дымка возле его головы. Боль от укуса сбила колдовство Фиби, его рука опустилась на запястье демоницы, а через секунду раздался болезненный визг, и пальцы, терзавшее крошечное тело, разжались, ладонь Коула перехватила меня быстрее, чем успела разбиться о пол.

22.

— Фиби, остановись, — мужской голос раздался совсем близко.

В проходе появился высокий, мускулистый парень с чёрными волосами, рогами и крыльями, красный хвост с острым кончиком на конце беспокойно покачивался из стороны в сторону.

Рядом стояли обе мои подруги с ужасом на лицах, то и дело скользя взглядом по нашей четвёрке.

— Дэни, не вмешивайся, — её глаза прищурились, а хвост заметался из стороны в сторону. – Её семья разрушила нашу!

— И разрушив её, ты не получишь ничего кроме ещё боли и страданий, — он медленно приближался, осторожно, будто боясь спугнуть хищника. — Наша мать не умела выбирать мужчин, и ты сама это знаешь… Он был прекрасным отчимом, но после прогулок по парку, подарков, обучения катанию на велосипеде, по ночам он исчезал, а утром возвращался, пропахнув гарью…

— Он демон огня! Это всё объясняло! – она отчаянно замотала головой, тёмные волосы растрепались и били демоницу по лицу, а глаза покраснели, наполнились влагой. Барс возле её ног тоскливо заурчал, ткнулся пушистой головой в лодыжку.

— Ты же знаешь, что нет. Новости пестрили о поджогах, — инкуб с тоской посмотрел на сестру. — Демоны огня себя так не ведут.

— Но наша мама! Ты ведь знаешь, она перестала быть собой, словно сгорела вместе с приговором… И всё из-за отца этой мыши!! Наша семья рухнула из-за неё.

— Достаточно, я услышал всё, что нужно, — холодный, жёсткий голос заставил всех замолчать, а в коридоре из теней возник высокий беловолосый эльф, облачённый в рубашку с галстуком и чёрные брюки. Главный помощник дяди Коула, его заместитель. – Мистер и мисс Бригс, отправляйтесь за мной, — взгляд жёстких зелёных глаз скользнул по брату и сестре, а затем вернулся ко мне и Коулу. – А вы отправляйтесь в больничное крыло. Вас разговор ждёт утром.

Стоило целительнице покинуть нас, подлатав и без того уже затягивающуюся рану дракона, как крупные слезы брызнули из глаз, стекая по пушистым щекам. И если бы, наверное, я была сейчас в человечьем обличии, то разрыдалась бы в голос от пережитого, а так мне осталось лишь ронять крупные слёзы на грудь дракона от нахлынувших эмоций и странной жалости к Фиби…

Да-да, я сочувствовала той, кто хотела меня убить! Ведь то, что случилось с её семьёй, ужасно. Её отчим был не тем, за кого себя выдавал, а его действия привели к множеству трагедию, включая и собственную семью.

— Эй, — промурлыкал Коул с такими тягучими приятными нотками в голосе, – я ещё никогда не видел плачущих мышей.

Растерянно моргнул, а затем потянулся ладонью к пачке бумажных салфеток, стоящих возле койки в больничном крыле. Нас здесь оставили до утра. Покрутив в руках салфетку, дракон высунул кончик языка, бережными, аккуратными движениями стёр уголком салфетки слёзы.