— Одного из похитителей я знаю. Он из Ниневии. И служит Бальтазару.

Егия вдруг заторопился и быстро ушел, оставив меня и Ашшуррисау наедине. Лазутчик, проводив торговца внимательным взглядом, сказал тогда:

— Ты задаешься вопросом, кто подменил гонца, а я — почему рядом с тобой не было ни людей Баграта, ни Егии. Какие такие срочные дела нашлись у нашего ювелира, что ему понадобилось покинуть Русахинили именно в тот день, когда в нем действительно возникла необходимость?

5

Весна 683 г. до н. э.

Столица Ассирии Ниневия

Жрец и лекарь Адад-шум-уцур вернулся в Ниневию из Табала в начале месяца айар, после того как Син-аххе-риб сообщил сыну, что дома тяжело заболела их любимая Ашхен.

Все началось с обыкновенной простуды, но затем болезнь обострилась, и шестилетняя дочь Ашшур-аха-иддина стала таять на глазах, похудела, осунулась, под глазами откуда-то взялись большие синеватые круги, исчез румянец с лица. Во дворце больше не слышали ее смеха. Днем ее одолевала сонливость. Ночи превратился в пытку: малышка ворочалась до самого утра, то задыхаясь, то заходясь от сильного кашля. На затылке полезли волосы.

— Может, ее отравили? — с тревогой спросил Син-аххе-риб, когда жрец вышел из комнаты Ашхен.

Адад-шум-уцур, хмурясь, покачал головой:

— О мой повелитель, злые духи еще более изощрены, нежели твои враги. Ашхен тяжело больна. Боюсь, здешний воздух для нее губителен и виной тому, прежде всего, болотные испарения, которые витают над Ниневией.

— Бедное дитя… — пробормотал Син-аххе-риб, отворачиваясь от лекаря, чтобы скрыть от него выступившие слезы. Царь и сам их стыдился. К лицу ли было ему, владыке мира, проявлять подобную слабость… Он забывал обо всем, когда был рядом с Ашхен: о своих страхах, о горестных раздумьях, о стремительно приближающейся старости, об одиночестве, которое давно иссушало его изнутри.

«Маленький комочек счастья, бессмертие моей души, единственная радость и последняя надежда, — думал о своей внучке царь. — Да как же такое возможно, что ее отберут у меня… За что?! Разве я мало молился? Мало жертв принес всесильным богам? Был недостаточно почтителен перед ними?..»

И он посмотрел на Адад-шум-уцура так, будто вина за все это лежала на нем одном, отчего почтенный жрец содрогнулся до глубины души и почувствовал холод смерти за спиной.

— Продолжай…

— Мой повелитель, высоко в горах Ашхен станет легче, и тогда, если боги явят к твоей внучке благосклонность, болезнь отступит. Лучше всего отправить ее на север Урарту, в город Ордаклоу.

— Когда ей надо ехать?

— Любое промедление причинит принцессе лишние страдания и отсрочит ее выздоровление. Тянуть с решением нельзя.

— Хорошо, — обреченно согласился Син-аххе-риб. — Ты поедешь с ней. Сопровождать тебя будет Хава. Охранять — Ашшур-ахи-кар с тысячей воинов. То, что Ашхен приходится родственницей царю Русе, нам на руку. Свою просьбу я передам ему через Мар-Зайю, моего мар-шипри-ша-шарри, который сейчас находится в Урарту… Два дня даю на сборы — и выезжайте… А теперь иди и позови мне Мардук-нацира…

Министр двора, предусмотрительно явившийся к царю в сопровождении писца, пробыл у повелителя больше часа, а когда вышел, послал гонцов к Арад-бел-иту, Нерияху, Ашшур-ахи-кару, а также к Хаве.

Адад-шум-уцур, покинув царя, вместо того чтобы немедленно начать сборы в дорогу, отправился к Ашшур-дур-пании. Кравчий нашелся на винном складе.

— Да на тебе лица нет, — усмешкой встретил он жреца.

— Так и есть, как будто сам Нергал хотел выпотрошить меня наизнанку.

— А что ты хотел? Ашхен его любимица, а ты недоглядел, значит, и виноват.

— О чем ты? — холодно ответил Адад-шум-уцур. — Меня не было в Ниневии почти восемь месяцев. Казнить надо тех лекарей, что присматривали за принцессой в мое отсутствие.

— А-а-а-а, — протянул Ашшур-дур-пания, — значит, ты еще не знаешь.

— О чем? Я только что с дороги.

— Уже казнили. Трое лекарей поплатились головой за то, что не оправдали возложенных на них надежд… Ну да ладно, не будем о грустном… Подожди-ка, — Ашшур-дур-пания отвлекся на слугу, принимавшего товар, дал указания: — Пересчитаешь амфоры, проверишь, чтобы все были запечатаны, и поставишь их на нижнем стеллаже, у стены справа… Пойдем, мой друг.

Жрец и кравчий вышли из склада, тихо беседуя; один рассказал о миссии, которая ему предстояла, второй поделился мыслями о том, какие возможности перед ними открывались в связи с этой поездкой.

— Это очень хорошо, что ты едешь. Люди Арад-бел-ита перекрыли все пути в Урарту, взяли царя Руса в настоящую осаду, не подступиться. Вот почему это путешествие на север так важно для нас.

Адад-шум-уцур усомнился в себе:

— Найду ли я слова, чтобы убедить его стать союзником Ашшур-аха-иддину?