— Хорошо. Дашь знать, если что изменится, — процедил сквозь зубы мой лазутчик.

— Обыски уже идут. Вечером жди меня в гости, — с ухмылкой сказал Тадевос.

Жонглер меж тем оказался перед нами, соскочил с медведицы, словно лихой наездник, и принялся уговаривать народ не скупиться, смотря при этом мне в глаза. Я не поскупился и дал немного серебра.

До вечера нам надо было решить, куда спрятать писца Анкара.

Вернувшись с рынка, мы сели втроем во дворе дома, около погашенного очага, и стали негромко совещаться.

Касий считал, что нет ничего проще:

— Нельзя вывезти его из города — так и не надо. Свяжем, заткнем рот, бросим на дно повозки, привалим старым тряпьем и будем возить по улицам, пока у нас не пройдет обыск.

— Это тебе не Ниневия, — возразил Ашшуррисау. — Эребуни не так велик, как хотелось бы. Быстро примелькаемся и выдадим себя. К тому же стражники сегодня при мне остановили пару повозок, чтобы проверить, кто в них и что.

— Что там Тадевос говорил тебе о сестре? — вспомнил я, посмотрев на Ашшуррисау.

— Она попала в плен, стала рабыней. Я обещал ее вернуть, — ответил он.

— Где она сейчас?

— Набу-шур-уцур нашел ее где-то в Руцапу, выкупил и скоро переправит сюда. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Ты не думал, что с Тадевосом все-таки можно договориться? Нам ведь от него немного надо — просто пусть поумерит свой пыл, когда придет к нам.

Ашшуррисау скривился, замотал головой:

— Может, он, конечно, и согласится… а если нет? На него это похоже. Взбрыкнется. Позовет стражу… И как мне тогда с ним поступить? Поставить за его спиной Касия, чтобы в случае чего перерезал ему горло?.. Мне только этого не хватало. Живой Тадевос принесет нам куда больше пользы, чем мертвый.

Я развел руками:

— Тогда давай посадим его в чан и зароем посреди двора, времени бы только хватило.

Ашшуррисау сама мысль понравилась, хотя он и развил ее в другом направлении.

— Не получится. Скала тут совсем близко. Но если мы лишнюю стенку поставим у сарая, перестроим его немного, тогда и старика спрячем — вот это выход… Касий, сколько тебе на это понадобится времени?

Тот пообещал все сделать за пару часов, хотя и засомневался:

— А не догадаются?

— Будем надеяться, что хоть в этом Тадевос проявит к своему другу снисхождение, — усмехнулся Ашшуррисау.

Ближе к вечеру, когда Анкар — связанный и с кляпом во рту — был замурован в стену сарая, появилась стража. К удивлению Ашшуррисау, в дом их привел не сам Тадевос, а его помощник. Одновременно обыски шли по всей улице. На каждый двор было выделено по двадцать солдат. Новая кладка вызвала любопытство лишь у их командира. Он некоторое время смотрел на нее, обошел вокруг, спросил, что заставило нас обнести сарай еще одной стеной.

Ашшуррисау поднял глаза кверху, показывая на скалу:

— Приходится как-то защищаться от обвала. Здесь выше, между камней, небольшой родник. Думаю, из-за этого и все мои беды.

Стражника этот ответ вполне удовлетворил, затем он захотел заглянуть в сарай. О сидящем на цепи пленнике спросил мимоходом:

— Кто это?

— Бесчестный человек, — охотно ответил Ашшуррисау. — Взял у меня товар, а расплатиться не сумел. Вот держу теперь здесь, пока его родственники не вернут весь долг.

— Да. Людей, кто держит свое слово, становится все меньше, — с пониманием сказал сей служитель закона и более нас не тревожил.

Ашшуррисау проводил стражу до ворот, всем низко и подобострастно кланялся, говорил, что всегда рад помочь наместнику и его людям, командиру же обещал хорошую скидку, если тот как-нибудь заглянет к нему в лавку.

Едва солдаты покинули двор, Ашшуррисау махнул мне рукой:

— Иди-ка сюда, покажу кое-что.

Подойдя к стене сарая, где был замурован Анкар, он показал на огромную щель между камнями, из которой на свет испуганно смотрел правый глаз старика.

— Ты только представь: стражник стоял прямо здесь, подступись он ближе хотя бы на шаг — и не видать нам твоего Анкара как собственных ушей.

И мы оба залились смехом.

Вечером мы устроили во дворе небольшой пир, чтобы воспеть нашу маленькую победу. Айра, жена хозяина, вместе с двумя служанками наготовили еды, на стол поставили дорогое родосское вино, если чего и не хватало для праздника, достойного самого Син-аххе-риба, то лишь танцовщиц и арфистов. Ашшуррисау оказался, ко всему прочему, замечательным рассказчиком. Когда мы немного выпили, Трасий принялся развлекать нас тем, что искусно изображал самые разные звуки: от голосов пересмешника и совы до пронзительных криков осла и рыка льва. Не остался в стороне даже скромного вида киммериец по имени Тарг, который по настоятельной просьбе хозяина показал свою силу. Он внимательно присмотрелся к лошади, подошел к ней, приласкал, а потом подсел под нее и пронес на плечах через весь двор.

Не знаю, заметил ли это кто-то еще кроме меня, но, совершив этот подвиг, Тарг посмотрел на Айру, на что она ответила ему взглядом несказанной нежности. Да они любовники, хотя и скрывают это, — убежденно подумал я. — Вот только знает ли об этом Ашшуррисау?

Хозяин дома в это время утолял жажду вином и обменивался с Касием шутками.

— Не пришло ли время посмотреть, как там наш писец? — спросил я. — А то, глядишь, старика и вовсе столбняк хватит, если оставим его на всю ночь замурованным в стену.