В те моменты, когда особенно тяжело. Когда ты не можешь отвлечься от всего, занявшись привычными тебе вещами. Ты просто вынужден доживать последние свои мгновения, и ты без понятия, что тебе надо сделать, чтобы не потратить их впустую.

Тру плечи, холодно.

Закрываю глаза.

Я не сплю. Наверное, просто дремлю. Картинки прошлого хотят вылезти из памяти, чтобы затмить мой мозг хотя бы на краткий миг своим видением.

Моё сознание отчаянно не хочет смиряться с тем, что в скором времени мне придется сделать с самим собой.

Изо рта идет пар, в салоне пахнет жженой резиной вперемешку с запахом воды.

Методичное звучание падающих капель на панель управление заставляют мой слух держать концентрацию лишь на них.

Мир плывёт, сомкнутые веки становятся мягче, зрение словно может пробиться через них и выйти вперед, в другое место. Я будто сам могу переместиться куда-то из этого кресла.

И я иду вперед.

Меня тянет в сон.

Как же хочется уйти вот так, без боли, просто одним мгновением.

***

Сижу на скамейке, на улице, вокруг лес. Он густой, через него нельзя проглядеть на горизонте практически ничего, одни лишь деревья. Дорога идет с одной стороны и направляется в противоположную. Лавочка стоит на самом её краю.

Пару белочек бегают по земле, собирая орехи, птицы летают около деревьев.

Кладу руку на пустое место рядом, чтобы поискать, что можно выпить. Сильно сушит. Кажется, что я уже целый день ни ел и не пил.

Но тут случайно прикасаюсь к ней. Лейла.

– Привет, – Удивляюсь я, – А что ты тут делаешь?

– М? – Она поворачивается ко мне, – А кто ты?

– Я твой муж, Евгений. Ты не помнишь меня?

– Что-то такое было, да, – говорит она в раздумьях, – но я не уверена. Как ты можешь это доказать?

Смотрю на свои пальцы, но на мне нет кольца. После аварии он куда-то исчез. Может, сняли врачи?

Но ведь оно должно быть и у неё самой. Гляжу на её руку – там ничего.

– А твоё кольцо где?

– Какое кольцо, Евгений? О чем вы говорите?

– Ну, мамино. Кольцо моей матери.

Точно, я же его продал. Там ещё куча вещей, продажу которых я даже не заметил.

Она ничего на это не отвечает, будто я произнес что-то бессмысленное.

Мы ещё сидим некоторое время рядом, оба смотрим на деревья.

– Слушай, ты куда-то пропала в последнее время. Я тебя, почему-то, редко вижу.

– Если честно, странно слышать такое от незнакомца.

Смотрю на неё: она улыбается, прикрывая рот ладонью.

Я тоже смеюсь.

– Это надо исправлять, – Говорю я, – Имена друг друга мы знаем, так что считайте, что уже друзья.

Лицо её мрачнеет. Она отпускает голову к земле.

– Может быть…

– Всё в порядке?

– Жень, – она поворачивается, – Возвращайся домой.

Наблюдаю за ней, она сидит полубоком, ноги уже смотрят в сторону дороги.

– Домой? Я не могу, Лейла.

– Не надо за меня держаться. Меня уже нет.

– Нет, ты же тут.

Удивленно вскидываю брови, но где-то в груди таится ноющее неприятное ощущение приближения чего-то плохого.

– Нам было хорошо вместе, я помню…

– Лейла…

– Подожди, – перебила она, – Дай мне сказать. А то ты, как обычно, не выслушиваешь, а потом по сто раз переспрашиваешь.

Она так похожа на неё. Манера общения, движение рук. Как улыбается, когда вспоминает что-то приятное и как она недовольно скалится, когда злится. Это Лейла. Правда она.

– Не думай, что я тебя виню, – Она долго смотрит мне в глаза. Мне столько всего хочется добавить, спросить. Но одновременно с тем я не хочу рушить эту тишину, эту паузу, – Ты не виноват, ты ничего мне не сделал. И ты мне не обязан. Если ты готов пожертвовать собой ради меня, то ты просто поменяешь местами двух несчастных людей.

– И как мне тогда быть? Просто забыть? Прекратить думать о тебе? Ты же знаешь, что я не смогу так. Лейла, давай, я просто останусь тут. Посидим вместе, поговорим. Что мне надо сделать, чтобы ты не уходила?

Она смотрит на дорогу, хмурит брови. Закрывает глаза и медленно вдыхает.

– Мне пора, Жень.

Она поворачивается обратно, кладёт мне руку на щёку. Слёзы стекают по её пальцам.

– Не уходи, Лейла. Пожалуйста. Я люблю тебя.

– Я тоже, Жень.

***