Ну уж нет, больше она не позволит Уилу заниматься с Ричардом фехтованием, думала Элисса, мчась на всех парах к лестнице. Да и к чему Уилу фехтование? Со временем он сделается деревенским помещиком и будет жить тихо-мирно. Ему надо лишь научиться бухгалтерскому делу, экономике, да еще, пожалуй, ладить с арендаторами и договариваться с торговцами шерстью…

Боже, но что будет, если в ранку Уила попала инфекция? Вдруг у него через некоторое время начнется гангрена?

Из глаз Элиссы полились слезы. Если с Уилом что-нибудь случится, она не простит себе этого до конца своих дней!

Разумеется, она не простит этого и Блайту.

Интересно, стал бы Ричард заниматься фехтованием с собственным сыном? Пошел бы на такой риск? И что, в конце концов, случилось? Имеет ли этот инцидент отношение к заранее обдуманному плану или является следствием случайной оплошности?

Элисса больше склонялась ко второму. Ричард всегда был добр к Уилу и всячески о нем заботился.

Или же он просто-напросто изображал из себя заботливого отчима?

Элисса имела уже возможность убедиться в том, какой Ричард прекрасный актер.

И потом, с чего это он взялся ей помогать с составлением деловых писем и ведением бухгалтерии? Просто потому, что хотел ей помочь – или это тоже было частью задуманного им зловещего плана?

Перед Элиссой, однако, стоял еще один вопрос – самый важный из всех. Не подвергала ли она опасности жизнь своего сына, позволив себе полюбить во второй раз?

Вздохнув и пожав плечами, Ричард отправился вслед за своей разъяренной супругой.

Не то чтобы он опасался за здоровье своего пасынка – совсем нет. Порез на руке мальчика был незначительным и почти не кровоточил. Другое дело, кто был виноват в том, что он порезался? Ричард целиком возлагал вину за происшедшее на себя. Он и никто другой оцарапал Уила и расстроил Элиссу.

Ему не следовало поддаваться на уговоры Уила и давать ему в руки боевую рапиру. Уж лучше бы они, как и прежде, фехтовали на палках.

Он уже был рядом с комнатой Уила, когда до него донесся взволнованный голос мальчика:

– А потом, мама, он поджег порез!

– Правильнее сказать, прижег, – с улыбкой поправил парнишку Ричард, входя в комнату.

Спаленка Уила поражала простотой, даже аскетизмом обстановки. По полу были разбросаны деревянные игрушки, в углу кровать с веревочной основой и волосяным матрасом, а у окна стояли письменный стол и стул. Принадлежности для умывания скрывались в небольшом алькове в стене и были задернуты занавеской. Бинты, которыми Ричард наскоро перетянул руку Уила, были сняты и горкой лежали на покрывале.

Уил стоял посреди комнаты, держа на весу руку с закатанным до локтя рукавом. Элисса, присев рядом с ним на корточки, осматривала ранку.

Ричард ухмыльнулся. Парень, вне всякого сомнения, представлял себя храбрым воином, только что вернувшимся с поля боя. Как и все бывалые солдаты, он вспоминал о своих ранах и бранных подвигах. В этом не было ничего удивительного, поскольку даже умудренные годами и опытом мужчины редко отказывали себе в подобном удовольствии. Король Карл, к примеру, очень любил вспоминать, как он уходил от погони кавалеристов Оливера Кромвеля, когда, чтобы не быть схваченным, ему пришлось провести ночь на дереве.

– Он даже ни разу не захныкал, – заметил Ричард, не скрывая своего восхищения перед храбростью мальчика.

– Я же говорил тебе, мама, что не плакал, хотя порез жгло, как чер-р-р… – Уил посмотрел на Ричарда и виновато покраснел. – Хотя порез очень сильно болел, – поправился он. – Ричард сказал, что теперь у меня будет боевой шрам!

– Думаю, что будет, – согласилась с сыном Элисса, доставая рулончик перевязочного материала, чтобы заново перебинтовать ему руку.

Уил лучился от счастья, как именинник.

– Уверен, что у парня ничего серьезного, – примирительно произнес Ричард.

– Поскольку медицину ты не изучал, думаю, нам все-таки стоит узнать мнение доктора.

Ричард заметил, как приуныл при этих словах Уил.

– Не хочу к доктору! Это же простая царапина, – заныл ом. – Когда я полоснул по рапире Ричарда своей, клинки сцепились. Я подумал, что, возможно, лезвие одной рапиры треснуло и защемило клинок другой. Ну я и подошел поближе, чтобы посмотреть, что случилось. А Ричард не знал, что я захочу подойти, дернул свою, шпагу за эфес, чтобы высвободить клинок, ну и оцарапал меня.

– Ты не возражаешь, если мы с мамой спустимся ненадолго вниз и поговорим? – спросил Ричард. – Сможешь немного поскучать?

Уил согласно кивнул.

– Думаю, мне лучше остаться здесь, – быстро сказала Элисса.

– А вот я так не думаю! – прорычал Ричард, как он имел обыкновение рычать на репетициях на актеров, когда они начинали упрямиться или противоречить ему.

И, подобно его актерам, Элисса тоже не решилась в этот миг ему противоречить.

Но и подчиниться, не сделав попытки продемонстрировать свое «я», она тоже не хотела.