– Ты мне льстишь, Фос.

– Ни чуточки! Во всех новых пьесах чего-то недостает иногда юмора, иногда действия, а чаще всего они просто не умны.

– Выходит, ни один лондонский драматург так до сих пор и не понял, что для успеха пьесы необходимо вставлять в нее сцены, которые давали бы актрисам законное основание демонстрировать публике свои ножки?

Лорд Фаррингтон засмеялся:

– Помнится, у тебя была одна пьеса, где подобных сцен не имелось вовсе.

– Вот потому-то она и провалилась!

– Думаю, в этом была доля и моей вины, – вздохнула леди Фаррингтон. Повернувшись к Элиссе, она с улыбкой сказала:

– Ричард говорил вам о провале своей трагедии? К сожалению, в момент ее написания его вдохновение питала такая недостойная муза, как я. Надеюсь, вам в этом смысле повезет больше.

– Это вряд ли.

Ричард кашлянул, привлекая к себе внимание:

– Между прочим, я решил больше не писать.

– Фос мне что-то такое об этом говорил, – произнес лорд Фаррингтон, – но я не поверил.

– Если это правда, то это очень и очень печально, – заметила леди Фаррингтон.

– Ты, Арабелла, видела только одну мою пьесу, – сказал ей Ричард.

– Она была прелестна.

– Тогда, если мне не изменяет память, ты думала по-другому.

Вслушиваясь в эту беседу, которая со всей очевидностью подтверждала тот факт, что Ричарда и леди Фаррингтон связывают длительные дружеские отношения, Элисса почувствовала, как в ее мозг подобно змее заползает некая чудовищная мысль.

«Арабелла Фаррингтон и Ричард были близки! – пришла наконец она к печальному выводу. – Как-никак он посвятил ей одну из своих пьес».

Эта мысль настолько поразила ее, что она вскочила с места, с такой силой отодвинув стул, что его ножки с визгом проехались по паркету.

– Я никогда не была в театре и не могу следить за ходом вашей беседы, так что будет лучше, если я вас покину. К тому же в это время я всегда захожу в спальню к сыну, чтобы пожелать ему спокойной ночи, – прерывающимся от волнения голосом сообщила она.

Как только она вышла из столовой, приятели Ричарда одновременно посмотрели на него.

Ричард отлично понимал, что его друзья догадываются о существующих между ним и его женой трениях. Еще бы они не догадывались! Элисса вела себя так, что до этого додумался бы и ребенок. Даже Фос почувствовал, что отношения между Ричардом и Элиссой напряжены до предела, а Фос проницательностью не отличался.

Ричарду такой тип отношений между мужем и женой был известен до мелочей. Он воспитывался в атмосфере непрекращающихся ссор и скандалов, ненавидел семейные склоки до глубины души и всю жизнь опасался, что подобные отношения могут сложиться в его собственной семье – и, как видно, не без оснований.

Молчание затягивалось, и Ричард решил прервать его.

– Элисса очень заботливая мать, – сообщил он, не желая обнажать душу даже перед близкими людьми.

– Я сразу понял, что она такая, как только с ней познакомился! – с энтузиазмом воскликнул Фос.

– И когда же вы ждете прибавления семейства?

Ричард в изумлении посмотрел на Арабеллу:

– Что ты сказала?

Арабелла вспыхнула и посмотрела на мужа.

– Ну… мне показалось – из-за яркого румянца у нее на щеках, да и вообще… Короче говоря, я пришла к выводу, что твоя жена ждет ребенка.

Чтобы заговорить снова, Ричарду потребовалось сделать над собой известное усилие.

– Но она ни слова не скачала мне о своей беременности!

– Значит, я ошиблась, – ответила Арабелла, виновато улыбнувшись. – Быть может, оттого, что мне хочется, чтобы и вы были счастливы, как мы с Невиллом.

– Этот брак был заключен по распоряжению короля, а не по взаимному влечению, поэтому ожидать от него незамутненных радостей семейной жизни не приходится.

– Это верно, тем не менее мы все-таки надеялись, что ты обретешь свое счастье, – быстро сказал Невилл.

Арабелла поднялась с места:

– Поездка и сидение за столом меня утомили. Надеюсь, джентльмены, вы не обидитесь, если я, по примеру хозяйки удалюсь в спальню?

– Я пойду с тобой, – сказал ее муж, тоже поднимаясь на ноги. – Доброй ночи, Ричард. Нет нужды утром нас провожать – мы намереваемся выехать с рассветом.

Ричард медленно встал из-за стола. Он старался не выказывать овладевшего им разочарования и печали. Он вообще редко демонстрировал окружающим свои подлинные чувства – даже друзьям. Особенно в том случае, если это были грусть и печаль или горечь разочарования.

– Бывает, что я здесь засыпаю только под утро, как и в Лондоне, – сказал Ричард, как всегда черпая успокоение в ироническом взгляде на мир. – Поэтому я выйду вас проводить. Обязательно.

Фаррингтоны еще раз пожелали ему доброй ночи и вышли из столовой.