От шестого холодильника вел отдельный выход к кабинету Фаины. Она им и воспользовалась, потому что не вернулась в рабочий зал. В кабинет она, видимо, не зашла, раз не обнулила записи с камеры рабочего зала. Возможно, у нее с собой не было ключей. По виду, она будто из больницы сбежала. Халат, тапочки.

В помещение кондитерской Фаина могла войти без ключей, вырубив сигнализацию и набрав код цифрового замка. А вот к себе в кабинет без ключей не могла войти. Она и не вошла.

– Интересно, во сколько ты отсюда умотала? – пробормотала Катя, закрывая один файл и переходя ко второму. – Мы ушли в шесть. Ты ходила с проверкой по рабочему залу в половине седьмого. А ушла во сколько?

Пролистав записи со второй камеры – от входа – до восемнадцати тридцати, Катя приступила к просмотру. Смотрела долго, пересматривала несколько раз. И чем больше пересматривала, тем больше вопросов у нее возникало. Нехороших вопросов, тревожных, требующих ответов, но не от нее.

Подумав недолго, она выдвинула верхний ящик стола Фаины, пошарила ладонью по бумагам – не особенно важным, но не требующим срочного уничтожения. Нашарила флешку. Фаина всегда держала в запасе одну-две для всяких форс-мажорных моментов. Быстро скинув содержимое записей вчерашнего дня на флешку, Катя обнулила записи с камер. Все! Флешку положила в карман рабочей белоснежной курточки. Вышла из кабинета Фаины и тщательно заперла дверь.

Маша не очень любила выходные. Они требовали срочного выезда за город – к матери на дачу. Если не поехать, можно нарваться на ее визит к себе, потому что она не поверила бы, что у дочери все в порядке. Или потому, что у нее вдруг обнаружились бы какие-то «срочные» дела в Москве. Или ей вдруг приспичило бы перетряхнуть свой гардероб и для примерок в магазинах не обошлась бы без дочери, ну никак.

Конечно, это были уловки. Мать просто очень переживала за Машу. И, являясь в ее выходной без предупреждения, тщательно осматривала ее лицо, руки, ноги, пытаясь отыскать след бандитской пули или кулака. Когда ничего такого не находилось, маман с облегченным выдохом просто уезжала обратно.

Маша, конечно же, бесилась, но тихо, без воплей, вымученно улыбаясь.

Сейчас Маша готова была даже к необъявленным визитам матери, к обыску квартиры и пристальным взглядам, лишь бы у нее неожиданно появился выходной. Чтобы она наконец выспалась и не думала об этом чертовом деле, запутывающемся с каждым днем все сильнее и сильнее. Вопросы сыпались как из рога изобилия, и ни на один у нее пока не было ответа.

Кто и за что убил несчастную девушку, попавшую вместе с остальными в аварию с маршруткой и потерявшую по этой причине нерожденного ребенка? Кому было нужно пробираться в палату ночью и душить ее подушкой?

Первоначально было установлено, что убийца проник в отделение через окно в коридоре, поднявшись по пожарной лестнице. Но потом эта версия была взята под сомнение, поскольку один из медбратьев утверждал, что окно было закрыто. Медсестра, работавшая в ту ночь, боялась на ночном дежурстве открывать его. Медсестра подтвердила, что да, она всегда избегала открывать окна на ночном дежурстве. Но в то же время она не помнила, было то окно закрыто или нет.

– Его мог открыть кто-то из персонала. Или из больных. Они иногда вылезают через него на пожарную лестницу и курят там…

Вопросов стало больше, чем ответов!

Далее…

Из маршрутки исчезли два пассажира. Один из них – предположительно парень убитой девушки. Он сел в маршрутку на остановке, где располагалась крупная автомойка, а после аварии сразу куда-то подевался. Ушел своими ногами? Почему не оказал помощь своей девушке, возможно беременной от него?

Исчез пассажир, который, предположительно, получил смертельное ранение во время ДТП. Он упал на одну из пассажирок, перепачкав ее кровью. И она будто бы, пытаясь его с себя сбросить, нашарила на его шее огромную рану. Было так или нет – еще один вопрос. Смертельно раненного пассажира эвакуировали сотрудники «Скорой помощи», которая нигде не числилась. То есть не было ни одной машины на этом маршруте. И никто не доставил в больницу пассажира после аварии с такими ранениями.

Что это была за «Скорая»? Куда подевали дядю с раной в шее?

У Маши на этот счет имелось свое мнение, которое она на вчерашнем совещании попыталась озвучить, но подполковник от нее лишь отмахнулся. И проворчал:

– Хватит все в одну тележку складывать, майор. Бомж со стройки был убит, возможно, своими собутыльниками и брошен там. Это обычное дело, разве нет? И нашли его собаки, которые могли приложиться зубами к его ране. К слову, в экспертизе так и написано, что на ране имеются следы зубов животного. Ты что, не видела заключение?

– Видела.

– Тогда почему я тебе об этом рассказываю!..

Смертельно раненный пассажир исчез. И еще пропала одна из пассажирок маршрутного такси, но не после аварии, а уже из больницы. Вышла на прогулку и не вернулась.

Странно? Весьма!

И Маша тут же провела параллели между этими двумя исчезновениями. Фаина Игоревна Сушилина была единственной, кто зафиксировал факт смертельного ранения пропавшего пассажира. И ее одежда была выпачкана его кровью. Правда, отдать вещи Фаины на экспертизу не вышло: ее муж забрал их сразу после аварии и дома тщательно выстирал.