Я поднял ее на руки и понес по коридору, затем осторожно положил на свою кровать.

С рычанием я залез к ней и завладел ее ртом, наслаждаясь ее вкусом, тихими стонами, которые Нэтти издавала от этого простого прикосновения. Я трахал ее пальцами у себя на кухне, а теперь собирался сосать ее клитор, пока она снова не взорвется.

Тогда я отступлю и оставлю ее в покое. Я лягу рядом с ней, хотя и сомневаюсь, что засну, и буду держать свои руки при себе. Оторвавшись от ее губ, я поцеловал ее в шею и верхнюю часть груди, задержавшись на холмиках грудей, выглядывающих из-под черного атласа.

Нэтти вцепилась в мои рога, и, черт побери, это было потрясающе. Когда она погладила их, волна возбуждения прокатилась от них к моему члену, заставляя его болеть от желания. Сдержаться будет нелегко, но я найду способ.

Из моих ноздрей повалил дым, но я махнул рукой разгоняя его.

Я подцепил клыками кружево на ее ночной рубашке и потянул вниз. Одна спелая грудь обнажилась. Сосок превратился в твердый бутон — также для меня. Все в этой женщине было идеально, от ее пышных форм до острого ума. Она заставила меня думать и чувствовать так, как я никогда не чувствовал себя раньше.

Пока Нэтти гладила мои рога, я потянул ее сосок, слегка откинувшись назад. Мне не потребовалось много времени, чтобы обнажить вторую, и мои пальцы принялись за работу, перекатывая одну, пока я покусывал другую своими клыками. Я никогда никого не кусал, но во мне росло первобытное желание сделать это. Позволила бы мне Нэтти сделать что-нибудь подобное? Не сильно, просто чтобы отметить ее.

Все, что мог себе представить, это как я объезжаю ее сзади и оставляю эту отметину у нее на плече.

Боже, все во мне кричало.

Это говорил мой внутренний зверь? Откуда мне было знать. Я изменился, когда мне было пятнадцать, после того как я выпил этот напиток. Тогда я был тощим занудой, у которого почти не было мускулов, и проявлял лишь слабый интерес к девушкам. Я ни с кем не целовался и, черт возьми, ни во что не засовывал пальцы.

Конечно, с тех пор у меня были женщины. Они начали слетаться ко мне, когда мне исполнилось восемнадцать, потому что я большой, целеустремленный и у меня крылья. Привлекательный фактор побуждал их приходить, и я брал то, что они предлагали, но через год я поумнел, когда понял, что меня используют.

С тех пор у меня никого не было.

Держа ее сладкий сосок во рту, я скользнул ладонью по ее обтянутому шелком животу и обхватил ее бедро. Нэтти застонала и приподнялась мне навстречу, раздвинув ноги.

— Сладкая, — сказал я, отрываясь от ее соска ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо.

У нее были закрыты глаза, а пальцы скользили по моим рогам, поглаживая и теребя. Мой член горел огнем.

Спустившись вниз по ее телу, я поцеловал ее живот и широко раздвинул ей ноги.

— Да, — сказала она, кивнув головой.

От нее пахло надеждой и будущим. Любовью.

Нет!

Не любовью. Я не мог отдать ей свое сердце. Но я мог дать ей это.

Отодвинув кусочек ткани в сторону, я облизал ее влажные складки. Меня охватила жадность. Она была восхитительна на вкус, я не мог насытиться. Найдя пальцами ее клитор, я погладил спелый бутон, улыбаясь тому, как Нэтти дернулась и застонала, выгибаясь навстречу моим прикосновениям.

Я провел кончиками пальцев по ее складочкам, раздвигая их, пока не увидел ее блестящий вход. Как, твою мать, я мог удержаться от того, чтобы не войти в нее своим членом? Я должен удовлетвориться — на данный момент — тем, что доставляю ей удовольствие. Для этого нужно, чтобы она кончила тысячу раз, а то и больше.

Когда я проник в нее языком, Нэтти вскрикнула, и ее голос эхом разнесся по маленькой комнате. Она была такой восхитительной на вкус, что я лизал и посасывал ее, страстно желая почувствовать, как она взорвется.

Ее клитор почти пульсировал, набухая от ее жара. Она извивалась подо мной, выгибаясь дугой, когда ее тело поднималось все выше.

Когда Нэтти кончила, это произошло внезапно и с большой силой. Я лизал быстрее, решив, что ни капли ее удовольствия не ускользнет от моего языка. По ее телу пробежала еще одна дрожь, и ее блаженство было восхитительным на вкус.

Она опустилась на кровать, учащенно дыша, ее пальцы все еще поглаживали мои рога.

— Ты разрушаешь меня.

Только когда я был уверен, что слизал каждую каплю ее аромата, я поднял глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Как я смогу быть с кем-то еще после такого результата?

Нэтти

Райетт не ответил. Возможно, он не знал, что сказать. Или, возможно, он знал, но чувствовал, что сейчас неподходящее время, чтобы снова сказать мне, что я ему не нужна.