Как я и ожидала, разрядка оказалась близко, темп толчков увеличился, и, наконец, мужчина кончил, содрогаясь всем телом, практически выгибая меня пополам.

Его тело ослабло, я приземлилась обратно на родной стол, а герцог рухнул сверху.

— Ты великолепна, — жарко шептали мне на ушко, когда я думала только о том, что завтра будет болеть спина.

Он поднялся и пошёл в ванную, оставляя меня в одиночестве разбираться с последствиями его страсти.

— Мда, — огорчённо произнесла я, смотря вниз.

На внутренней стороне бёдер остались липкие пятна. В раскорячку доковыляла до шкафа, распахивая дверцу. И под шум воды, который доносился из соседнего помещения, развязала тесёмки и уже испачканной тканью панталон вытерла ноги.

Если честно, очень хотелось помыться, но я ещё не до конца сошла с ума, чтобы врываться к Генриху.

Переоделась, звеня цепями дошла до стола и нацепила обратно халат, потуже завязывая пояс. Надеюсь, у него хватит совести свалить спать к себе. Хотя, речь идёт о бесстыжем извращенце. Какая совесть? Герцог похоже и при рождении её не имел.

Мои опасения подтвердились, и его превосходительство решило остаться в моей спальне. Идти в ванную при нём не решилась. Из-за оков дверь не закрывалась. Пришлось ложиться так.

Стоило мне коснуться подушки, к спине прильнула горячее тело, и томный голос спросил:

— Ты меня сегодня порадовала. Скажи, чего ты желаешь, моя птичка.

— Кейра, — выдохнула имя демоницы, по которой дьявольски тосковала.

— Нет. Что-нибудь другое, — отрезал герцог.

— Тогда, — озвучила желание, которое не получалось исполнить с самого первого дня пребывания здесь, — увеличь на немного цепь, пожалуйста. Хочу смотреть на небо.

— Моя Дейзи скучает по свободе, — мужчина поцеловал шею, предварительно откинув тёмные локоны назад.

— Пожалуйста, — жалостливо повторила.

— Ладно. Если поцелуешь меня сама, я исполню твою просьбу.

Генрих с предвкушающей улыбкой откинулся на спину, закладывая руки за голову. Я обернулась, села на кровать, с приклеенным счастливым лицом подползла ближе и коснулась сухих губ в недолгом поцелуе.

— Это не серьёзно, — проворчал мужчина, когда я отстранилась.

— А ты разве что-то говорил о серьёзности? — потупила взгляд, как самая настоящая невинная дева.

— На сегодня я тебя отпущу, милая Дейзи. Но, — подцепил он пальцем острый подбородок, вынуждая смотреть на ненавистную физиономию, — в следующий раз будь готова.

«А не пойти ли тебе, придурок, к Создателю на чаепитие», — подумал я. Но внешне к лицу оставалась приклеена милая улыбка.

Любого нормального человека смутила бы такая резкая смена поведения, но его всё устраивало. Надеюсь, удастся сбежать, пока дело не приняло более серьёзный оборот.

На следующее утро я проснулась одна. Генрих ушёл. Мне же предстала прекрасная картина.

Марта стыдливо прятала глаза, убирая следы вчерашнего беспредела. Она то и дело бросала взгляд на меня, продолжающую сидеть в кровати. Моя добрая улыбка, кажется, доводила её до тахикардии.

«Ты ведь этого хотела. Чтобы я стала послушной марионеткой».

В итоге женщина что-то пробормотал и быстро ушла. Меня же ждала горячая ванна, очень горячая.

И когда я уже ополаскивала волосы от пены, раздался щелчок, и в дверном проёме показалась фигура моего кошмара.

Сердце пропустило удар, но губы продолжали приветливо улыбаться.

— Я пришёл исполнить твоё желание, — хрипло произнёс Генрих.

— Я почти закончила, — быстрее, чем было нужно ответила, молясь Дьяволу, чтобы он подождал в спальне.

Но Дьявол на то и Дьявол, чтобы игнорировать людские желания в угоду своим. И герцог шагнул в комнату.

«Нет, пожалуйста, остановись!» — вопила та часть моей личности, которая всё сильнее рассыпалась при каждой его появление.

Я прижалась к стенке ванной, прикрывая интимные места.

Генрих остановился совсем близко, втянул через нос воздух, закатывая глаза от наслаждения, а потом уставился на меня. Чувствовала, как липкий взгляд ощупывает.

— Птичка моя, ты снова это сделала, — он присел на край ванной и начал расстёгивать штаны. — Дейзи, прижмись ко мне сзади, будь добра.

Мне хотелось кричать от ужаса, вопить от беспомощности и рыдать от отвращения, но я, собрав волю в кулак, приподнялась, прикрывая обнажённую грудь и прижалась мокрым телом к его спине.

Он уже во всю стонал, бормоча моё имя без остановки. Я запрокинула голову назад и прикусила костяшку пальца, только бы не видеть то, что происходит, и не реагировать, разрушая образ, который я создала для такой ситуации.