Там располагалась целая компания из восьми человек, среди которых выделялись девушки в странных закрытых платьях до пола. Такую одежду на курортах никогда не встретишь. Они сдвинули два столика вместе и, судя по сервировке стола, ни в чём себе не отказывали. Все южные лакомства и фрукты, плюс целая галерея недешёвых бутылок из-под марочных вин.

— Искренне прошу пардона! — добавив в голос вселенскую тоску, отказался Родион и едва не споткнулся на ровном месте, — Южные вина чудесны, но мы практикуем более тяжёлые напитки. Будет не комильфо смешивать нектар чистой лозы и продукт перегонки солода.

Компания недовольно загудела, но на рожон лезть не стала. Это в свою очередь вызвало досаду у Золотарёва:

— Блин! Могли бы предъявить за неуважение! Надоело таскаться с вами. Почесали бы кулаки и спать в обезьянник!

— Не ной! — снова окоротил Черов и, ухватив за плечо, направил приятеля к свободному столику в середине зала.

Из подсобки мгновенно выскочил официант и протянул файл электронного меню.

Черов пренебрежительно отверг его и потребовал лучшего виски.

— Графинчик? — с пониманием переспросил официант.

— У меня дома графин — это полтора литра. Нам столько не скушать. Тащи бутылку. Непочатую! Чтобы акциз и все дела! Знаю вас, разбавите чемергесом и скажете, что так и было.

— А из мясных блюд?

— Шашлык! Мне на шампуре! Овощи и зелень! — заявил Родион, а Денис просто кивнул.

— Там на решётке что-то в фольге запекается? — поинтересовался Тимофей.

— Говядина в соусе сацебели и гранатовом соке.

— Самое то! — подтвердил свой заказ Золотарёв.

— Чего ты понты кидаешь? — непонимающе спросил Родион, — Сам говорил, что хочешь чемергес и мясо на углях.

— Отвали, — сказал Денис и, пародируя известную киногероиню, добавил, — Я такой внезапный и непостоянный!

К быстроте обслуживания претензий тоже не возникло. Пока один официант передавал пожелания шеф-повару, второй уже подлетел с подносом и принялся расставлять столовые приборы. Его сменил третий, торжественно водрузивший на край стола бутылку шотландского виски со всеми требуемыми печатями. Демоническим шёпотом он озвучил сорт и выдержку напитка, после чего торжественно удалился, явно довольный своим выступлением. Тут же вернулся первый, выгрузивший в центр огромное блюдо с зеленью и овощами.

— А можно помидоры с огурчиками порезать? Добавить репчатого лука колечками и спрыснуть подсолнечным маслом. Не рафинированным! Чтобы аромат чувствовался!

— Как будет угодно, — с готовностью принял изменение в заказе разносчик, без какого-либо намёка на упрёк, и исчез в подсобке.

Мясо прикатил на столике с роликами сам мангальщик. Черову ловко соскрёб с полосы куски мяса в тарелку, орудуя огромным кинжалом, являющимся традиционным атрибутом его родины. Мельникову положил два шампура целиком, а Золотарёву свёрток фольги, аккуратно развернув так, чтобы соус не вытекал наружу.

— Ну, что? — спросил приятелей Денис, когда суета утихла и они остались втроём, — Вздрогнем?

Он быстро свернул голову бутылке, лишь мельком взглянув на этикетку. Какая разница! Название, в нынешнем состоянии, он не только прочесть, но и произнести не смог бы.

— За милых дев, за честь эРэФ и за «Песчаных эф»! — провозгласил Мельников и, опрокинув стакан, впился зубами в сочный кусок мяса, плотно сидевший на шампуре.

В отличие от косящих под интеллигентов товарищей, он не любил, когда шашлык подают на блюде и его нужно аккуратно резать ножом, прижимая вилкой к тарелке. Он утверждал, что при этом теряется главный смак шашлыка. Его надо рвать зубами прямо с полосы, а не изображать из себя цивилизованного поца в гламурном ресторане.

После второй порции вискаря аппетит усилился и предполагаемую беседу по душам отложили на потом.

Когда количество мяса уменьшилось на две трети, а от салата остались только разводы масла на донышке, Черов приготовился наполнить стаканы в четвёртый или пятый раз.

Ему помешала суета за спиной. Послышались редкие подбадривающие аплодисменты и возгласы: «Просим! Просим!». Денис аккуратно, как ему показалось, оглянулся и увидел поднимающуюся из-за сдвоенного стола девушку. Черты её лица разглядеть не удавалось, но всем известно, что через призму алкоголя любая девушка выглядит сногсшибательной красавицей. Слава Богу, танцевать она не собиралась. Осторожно откинув с лица локоны и торжественно приподняв подбородок, она принялась читать стих, слегка дирижируя изящными пальцами в такт ритма:

— Ты бы вышел, не зная куда и зачем,

Но никак не найдёшь от замка ключей.

А внутри эхо гулкое и пустота…

И свободны места.

Там идёт на экране немое кино.

И ты думаешь, стоит проснуться и вновь

Наяву, не в кино, ты увидишь рассвет.

Но не сон это. Нет.

Не обманывайся. Ты давно осознал,

Что приютом тебе стал безлюдный вокзал,

И ночной опустевший, остывший перрон,

И немой крик ворон.

Черно-белое солнце на небе висит.