— Ого какая! — Женя наклонилась над рыбиной и провела пальцем по синеватому боку, плотно вымощенному скользкими чешуйками. Вдруг кто-то потянул ее за рукав.

— Опять вы! — с досадой сказал мрачноватый парень, и Женя поежилась от его взгляда.

— Ой какую рыбину поймал! — завопил мальчишка, и Женя, совсем смутившись, стала поспешно вытаскивать из рукава кофточки крючок с красным перышком.

Между тем мальчишка продолжал веселиться:

— Отпусти ты ее в море, она несъедобная!

Женя вконец растерялась от его диких воплей: ребята в ее классе были куда старше, серьезней и не относились к ней так.

— Прекратить ор! — шикнул на него парень, дал звучный щелчок и окинул Женю с ног до головы быстрым взглядом. — Спокойно, сейчас помогу, — гораздо мягче сказал он, взял кончиками пальцев краешек ее рукава, и Женя увидела свежие красные мозоли на его ладонях. — Ну вот сейчас… Готово!

Он улыбнулся одними губами, опустил в море леску, и Женя взглянула на его профиль: широкий лоб, слегка вздернутый кончик носа и твердый самоуверенный подбородок.

Парень плавно дергал леску, глядел в море, но по каким-то неуловимым приметам Женя чувствовала, что он все время хочет что-то сказать. Она не ошиблась. Через мгновенье парень кинул на нее скользящий взгляд. Ей стало неприятно. Женя решила уйти отсюда и уже оторвала руку от поручня, но парень вдруг спросил:

— А вы почему не ловите?

Глубокие, черные, угрюмоватые глаза его заметно потеплели.

— Наше ли это дело? — довольно равнодушно ответила Женя.

— А среди нас есть одна рыбачка — на том борту, — сказал парень; судя по всему, он не хотел, чтобы Женя уходила. — Многих перелавливает… Не верите?

— А я не смогла бы.

— Почему же? Это так просто…

— Зато опасно: все заброшу, если сделаюсь рыбаком… Кто ж будет стирать, гладить и ухаживать за детьми?..

В глазах парня промелькнуло удивление — попался-таки на ее маленькую хитрость! Однако отшить его этой фразой не удалось.

— Зато все будут ходить в чешуе, — заверил он улыбаясь, — и мама, и папа, и многочисленные дети…

Женя рассмеялась. Он, оказывается, не такой уж мрачный и самоуверенный.

— И потом я нетерпеливая, — продолжала она.

— Разве это недостаток? — Парень ритмично дергал леску, но смотрел уже не в море, а на Женю.

— И очень большой. У меня не хватает терпения распутывать леску.

— Ну, это работа для обслуживающего персонала.

Женя улыбнулась.

— Дядь Дим, — крикнул вдруг мальчишка, — у вас что-то есть на леске, дергает как! Что же вы?

— О, и в самом деле! — Смуглый парень стал быстро крутить ручку катушки.

Женя перевесилась через борт и скользнула взглядом по туго натянутой леске.

— Одна! Вторая! Еще! — вскрикнула она.

— Ну помогайте, а то не справлюсь, конкуренты нос утрут. — Парень вытащил трепыхающихся рыб.

Рыбы плясали по палубе, топорща плавники.

— Ой, вон ту не трогайте! Не трогайте! — заорал вдруг мальчишка и быстро наступил ногой на головастую в колючках рыбку. — Морской скорпион! — Он нагнулся, осторожно отцепил крючок и отфутболил ее в воду.

— Он правду говорит? — спросила Женя.

— Сущую правду.

У парня была короткая стрижка: можно подумать, что остриженные под ноль волосы чуть отросли. Лоб у него был не из тех, которые принято называть высокими, но за ним, очевидно, кое-что да было.

— Куда их? — спросила Женя.

— В Колькину сумку. Противогазную. Хоть найдем ей достойное применение.

— Он ваш брат?

— Колька-то? Что вы!.. Но у нас с ним в отношениях высшая фаза.

— Вот как? — И подумала: «Совсем как наши факультетские мальчишки острит».

— Значит, не хотите с нами порыбачить? А то попробовали бы, — смуглый вдруг протянул ей спиннинг. — Авось получится.

Она слегка оробела от его настойчивости: добрячки и мямли настораживали Женю, но слишком самоуверенные тоже вызывали недоверие. Пробойность — она всегда не от силы и убежденности, а от чего-то другого, куда менее достойного.

— Куда теперь пошел теплоход? На Лермонтово? — крикнул кто-то из рыбаков, стоявших возле рубки.

— А почему так называется? Наверно, там был Лермонтов? — спросила Женя у смуглого.

— Вероятно. Специально не интересовался… В Тамани был, знаю точно.

— Это все знают.

Парень явно переоценивал свои возможности, и поэтому с ним все время хотелось спорить, даже тогда, когда он был прав.

— И в Геленджик, кажется, собирался Лермонтов, — пытался реабилитировать себя смуглый.