Как только мы усаживаемся, Катя разливает сидр — ароматный, насыщенный, чуть терпкий, с лёгкими пряными нотками. На столе появляется румяный пирог с кореньями, хрустящая корочка ломается с приятным треском.

Красивая тут же устраивается на диване, свернувшись клубком, вытянув лапы. Янтарные глаза прищурены, подрагивающие уши ловят малейший звук. Степан приносит ей огромный кусок мяса, бросает рядом. Тигрица лениво моргает и презрительно отворачивается — не тот случай, когда стоит опускаться до охотничьего трофея из чьих-то рук.

Змейка, напротив, берёт мясо с вальяжным видом, когти аккуратно удерживают свежий шмат, змеиные волосы приглушённо шипят. Кострица, Светка и я выбираем пирог с сидром. Я откусываю кусок — землистый вкус, чуть терпкий, с оттенками местных трав. Не деликатес, конечно, но после драки с недодемонами то, что надо.

Катя неловко вздыхает, её плечи чуть опускаются, взгляд прячется в стол.

— Ваше Сиятельство, простите за скудность угощения…

Я, не прекращая жевать, машу рукой, мол, не парься, нормас.

— Офень вкуфно. Фударыня, вы пока говорите, — предлагаю с набитым ртом, ловя довольный взгляд Светки, которая уже уминает второй кусок.

Катя смотрит на меня, потом на Кострицу, потом снова на меня. Судя по её выражению лица, она собирается с мыслями, потому что рассказ предстоит так себе.

Вдох. Выдох.

— Мы стали такими практически сразу, как Демон пришёл на остров… — наконец начинает она, проводя пальцами по меху на руке, будто сама не верит, что это её кожа. — Это было больше десяти лет назад. Я была маленькой девочкой. С тех пор мы растём… но не стареем.

Я внимательно слушаю, не перебивая. Не стареют? Любопытно.

Катя замолкает, но её пальцы нервно постукивают по кружке.

— Раз в месяц приходят недодемоны… — продолжает она, её пальцы сжимаются в кулак, суставы слегка хрустят. — Они забирают тех, у кого начинается обострение… Тех, кто чувствует боль…

В комнате становится тише. Даже Красивая перестаёт лениво облизывать лапу и поднимает голову, её янтарные глаза мерцают в полумраке.

Я молча допиваю сидр, ставлю кружку на стол.

— Всё ясно, — говорю спокойно. — Вы корм.

Катя напрягается, её плечи едва заметно подрагивают.

— Корм? — тихо переспрашивает она, словно надеясь, что ослышалась.

Я киваю, смотрю ей прямо в глаза. Не привык приукрашивать правду.

— Демону Миражу нужна психическая энергия боли. Когда кто-то из вас испытывает слишком сильное заражение, Мираж чует пищу. Недодемоны приходят, забирают жертву… и та подзаряжает его.

Катя медленно сжимает кулаки, её губы дрожат, но не от страха — от злости.

— Да… мы догадывались…

Она сглатывает, глаза чуть влажные, но слёзы не текут.

Я поднимаюсь из-за стола, задвигая стул с глухим скрипом.

— Покажи мне самых заражённых.

Катя медленно качает головой.

— Это… зрелище не для слабонервных…

Я хмыкаю, скрещивая руки.

— Поверь, я насмотрелся неприятных зрелищ за свою жизнь.

Она молчит, оценивающе смотрит на меня, в глазах сомнение, страх, но в глубине всё ещё горит искра надежды.

После короткой паузы она встаёт.

— Прошу за мной, Данила Степанович.

* * *

Друзья-мазаки! Лакомке не помешает ваша поддержка лайком, всё-таки воспитание Олежека — дело нелегкое)

Глава 2

Красивая и Змейка остаются в доме. Катя ведёт меня, Светку и Кострицу к большому бараку, который давно видел лучшие времена.

Светка, как ни в чём не бывало, прихватила кусок пирога.

Я прислушиваюсь к ментальному содержимому внутри, понимаю, что там не до еды, и бросаю через плечо:

— Доедай, Свет, а то внутри аппетит пропадёт.

— Блин, пирог слишком большой… — хнычет она, оглядывая внушительный кусок. — Я уже наелась!

Не теряя времени, я ловко выхватываю его у неё и отправляю в рот.

— Не фтоит благодарнофти, — бурчу с набитым ртом.

Светка замирает, её взгляд разгорается пламенем мстительного возмущения.

А я, довольно жуя, продолжаю идти.