Я снова осталась в той же самой точке — один на один с беременностью, о которой ни в силах была рассказать никому. Ревностно хранила секрет и не позволяла ни сёстрам, ни Брену даже заподозрить подобное, потому что знала: как только они догадаются, меня сразу же избавят от «позора».

Вот только, несмотря на всю нелогичность и абсурдность данного стремления, я всё равно искала возможность сохранить своё «положение». Хотела стать матерью, пусть это желание и шло вразрез с проклятием, общественными устоями и даже здравым смыслом.

Разумеется, я понимала, как правильнее было поступить в сложившейся ситуации, но не могла. Когда мечта вдруг стала такой настоящей, отказываться от неё было мучительно больно. Кроме того, абстрактное «положение» являлось для меня вполне конкретными мальчиками-двойняшками от мужчины, к которому я испытывала целый спектр противоречивых чувств — от благодарности за спасение жизни до безумной обиды за причинённую боль.

Возможно, правильнее было бы рассказать обо всём Кеммеру, но я не могла. Боялась, стыдилась и задыхалась от унизительности своего положения — проклятая, нищая, обесчещенная, уволенная со службы, а теперь ещё и беременная.

Если бы это командор подлил мне приворотное, я бы не сомневалась ни секунды и вынудила его жениться на мне любой ценой. До Верховного суда дошла бы, если потребовалось бы. Но он этого не делал!

Жестоко забирать его жизнь в обмен на моё желание родить сыновей, а другого выхода я не находила. Каким боком к луне не вставай, от тени не избавишься!

А ведь Кеммер предупреждал! Приказывал держаться от мужчин подальше! Пытался оградить от произошедшего, пусть и в своей грубой манере. А я беззаботно распивала чаи с человеком, уже показавшим, что не приемлет отказов. Получается, что это и моя ошибка тоже, и эгоистично заставлять Кеммера расплачиваться за неё жизнью.

Я даже рассматривала вариант шантажом принудить к браку Фоля. Однако мало того, что это было практически неосуществимо, но и сыновья родятся с объединёнными височными узорами Болларов и Блайнеров, а не Фолей. Это покроет и меня, и мальчиков ещё большим позором, чем если бы я родила бастардов. Да и семья погибшего Фоля после такого фортеля наверняка захотела бы мне отомстить…

При других обстоятельствах можно было бы попробовать выйти замуж после смерти первого супруга. Но вдова не вправе делать это сразу. Это мужчина может жениться хоть на следующий день. Женщине закон предписывает выдержать год траура, чтобы дети, если таковые были зачаты в браке, родились с фамилией родного отца. Экстренные браки тоже заключались в особых обстоятельствах, но для этого требовалось специальное разрешение и справка об отсутствии беременности, выданная независимой комиссией из трёх дипломированных целителей, которую мне ни за что теперь не получить.

Даже если подговорить Брена — а брат скорее устроит мне выкидыш, чем согласится на подобное! — где найти ещё двоих, готовых рискнуть дипломом и репутацией?

Вариант уехать как можно дальше я тоже не рассматривала. На это нужны деньги, да и от осуждения общества не сбежишь — достаточно будет сравнить височные узоры детей с моим, чтобы понять, что они рождены вне брака.

Время играло против меня: надолго скрыть беременность в семье целителей просто нереально, оставалась лишь пара дней до тех пор, пока она станет очевидной. Уже сейчас приходилось тщательно контролировать магические потоки в теле, чтобы случайно не выдать свою тайну, но… невозможно делать это бесконечно.

Логичным был только один путь — сделать аборт и не заставлять Кеммера платить непомерную цену за устроенное Фолем омерзительное чаепитие, но я никак не могла смириться и пойти по нему.

Куда ни ступи — везде шипы.

Кеммер

Казалось бы, с каждым прошедшим днём Кеммеру должно было становиться легче. Но не становилось. Острое ощущение неправильности происходящего всё нарастало и нарастало.

Он почти не спал, с трудом засовывал в себя еду и постоянно злился. На брата с его выходками, на Адель с приворотным зельем и нелогичным поведением, на Фоля с его внезапным исчезновением. Но сильнее всего — на неопределённость, в которой он завис.

Воспитание и совесть не позволяли вот так просто взять и забыть о случившемся. Сделать вид, что ничего не произошло. Ведь если допустить мысль, что приворотным Адель действительно накачал Фоль, то... драконово дерьмо получалось, вот что! Не просто дерьмо. Дерьмище!

Помимо воспитания и совести, не давала покоя заноза в сердце. Ныла, тянула, колола.

Вся ситуация казалась нелогичной.

Зачем Фолю так глупо рисковать и подставляться? Он же не дурак… Опять же, совпадение по времени уж слишком невероятное. Если бы Фоль хотел накачать Адель приворотным, он мог сделать это в любой момент. Однако всё случилось именно тогда, когда командор её уволил. А если приворотное Адель выпила по своей воле, то почему не выдвигает никаких требований?

Собственно, из-за странного, болезненного ощущения неправильности Кеммер и не мог жить обычной жизнью. Кроме того, времени не хватало ни на что — приходилось помогать брату и ездить на авиабазу хотя бы раз в сутки, чтобы проверять и корректировать работу строителей. Оставаться в части смысла не было — курсантов и гражданских там нет, лишние люди только мешают на стройке, а опытные пилоты и без командора знают свои задачи.