Что же касается третьего вопроса, то я прекрасно понимал, что ответ на него в прямом и переносном смысле находится у меня в руках.

«Мне бы только до родимой мосинки хотя бы на секунду дотянуться, и сразу же этот вопрос будет раз и навсегда закрыт», — лелеял я надежду.

Игра в молчанку продлилась около трёх минут. Вероятно, тот факт, что за всё это время я не проронил ни слова, несколько напряг того, кто когда-то был Зорькиным, и он, подавшись вперёд, процедил:

— Слушаю тебя. Говори!

— Чего тебе говорить-то? — нехотя произнёс я.

И тут же получил удар под дых. Закашлялся.

А гад в это время схватил меня за волосы и, подняв голову, рявкнул:

— Не играй со мной, Забабашкин! Говори, кто ты такой?! Да не ври мне! Нам про тебя хорошо известно!

Слова его были сказаны хоть и по-русски, но смысловой нагрузки почти не несли. И напомнил дураку об этом:

— Если вы всё про меня знаете, то на какой хрен мне вам что-то говорить? Что изменится-то от этого?!

Зорькин вначале замахнулся, чтобы ударить, но потом несильно хлопнул мне ладонью по лбу и откинулся на спинку стула.

— Знаем, не сомневайся! Ты Забабашкин, который является снайпером по кличке Забабаха. Но не знаем, откуда ты тут взялся! И не знаем, в какой снайперской школе ты учился. Вот на этот вопрос ты мне сейчас и ответишь! Понял? Все жилы из тебя вытащу, но ответ получу! Пытать буду до смерти!

Он ощерился, отчего его неприятная морда стала ещё противней.

Прекрасно понимая, что с явным психопатом шутить не стоит, решил подыграть ему.

— Не надо меня пытать, и так всё расскажу, добровольно, — устало произнёс я, всем видом показывая, что сломлен и готов к сотрудничеству, опустив голову вниз, уточнил: — Вы спросили насчёт снайперской школы? Так вот, ничего подобного я не заканчивал. Я самоучка.

— Это как такое может быть? Где же ты так научился стрелять?

— В тире. Я отличник по боевой подготовке был.

Зорькин переглянулся с фельдфебелем, в задумчивости почесал себе уголок губы, прищурился и неожиданно рявкнул:

— Врёшь? — а потом тут же стал запугивать: — Если соврал, то на куски порву! Слышишь меня?! На куски!

— Ничего я не соврал. Сказал всё как есть. Если не верите, то тут, в Троекуровске, в старом госпитале где-то должно моё личное дело валяться. Его наши не успели вывезти при отступлении. Поищите, и всё там сами прочитаете.

— Откуда ты это знаешь?

— Воронцов о нём упоминал.

— Лейтенант госбезопасности Воронцов, — кивнул сам себе Зорькин. — Где он, кстати? Мы его труп не нашли.

— А я откуда знаю? — сказал я, на автомате напрягая пресс.

И не прогадал. Потому что, как только я ответил, Зорькин резко подался вперёд и ударил меня в живот.

— Забабашкин, я же тебя предупреждал — со мной шутки плохи! Я видел, что вы вчетвером уходили в лес. В бинокль вас всех видел. Трупы Садовского и майора Штернберга мы нашли, а вот Воронцова обнаружить не удалось. Где он?!

— В болоте сгинул, кхе-кхе-кхе, — закашлялся я.

— Опять меня обманываешь?

— Нет!

— А я говорю, это ложь! — прорычал тот и погрозил перед лицом кулаком. — Говори правду, щенок!

— Да правда это! — решил я включить ребёнка и заплакал: — Сам посуди, если бы он был жив, то разве бы я был один? Вы его нашли? Нет! И не могли найти! Он утонул!

Тот прищурился, постучал пальцами руки себе по коленке и более спокойным тоном сказал:

— Хорошо, допустим. Тогда следующий вопрос: кто убил Михаэля?

— Э-э, кого?

— Михаэля Штернберга! Говори, кто его убил?!

— А кто это?

— Ты что, опять со мной шутить вздумал?

— Нет. Я просто не знаю такого.

— Это Апраксин! Такого знаешь?

— Да. А он что, Штельман?

— Майор Штернберг он, а не Штельман! Понял?!

— Д-да, — послушно закивал я, делая вид, что для меня это новость.

— Так кто его убил? — продолжил настаивать враг.

Вначале я хотел было сказать, что псевдо-Апраксин подрался с Садовским, чтобы постараться вообще не упоминать в рассказе чекиста, надеясь, что о нём забудут. Но в последний момент передумал. И все потому, что версия получалась уж слишком неправдоподобной. По ней Садовский заподозрил в Апраксине шпиона, и нанёс тому пехотной лопаткой смертельный удар. Но Апраксин сразу не умер, а из последних сил выстрелил в Садовского и убил.