«Да, нести на себе патроны будет тяжело, но раздобыть их в незнакомой стране будет гораздо тяжелее, чем то же оружие», — решил я, укладывая пачки в ранец.

После того как с этим было покончено встал вопрос: нужен мне хотя бы один МР-40 или нет?

С одной стороны, лишним пистолет-пулемёт точно не будет. У него в магазине много патронов, а в моей непростой ситуации каждый такой патрон на счету и, по факту, является шансом на спасение. Вот только не помнил я, имеют ли право солдаты и офицеры Вермахта разгуливать по городам и весям Германии с оружием наперевес, и не является ли это грубым нарушением, которое тут же привлечёт ко мне внимание?

Как ни ворошил свою память, ничего по этому поводу вспомнить не сумел. В конечном итоге решил посмотреть на этот вопрос через призму логики. Эта самая логика сразу же подсказала о том, что если бы все солдаты, что находятся в тылу на лечении или в увольнении, бродили бы по улицам с оружием, то ничем хорошим для местной системы правопорядка это бы точно не закончилось. А потому, как ни прискорбно было это делать, от МП-40 пришлось отказаться. В трофейный рюкзак он целиком не влезал.

После тяжелого решения — другого оружия, кроме пистолетов и патронов, не брать, перешёл к нерешённой проблеме — одежде. Если я не хотел ходить в форме красноармейца, распугивая своим видом всю живность вокруг, а гражданской одежды, за исключением свитера, у меня не было, то другого варианта, нежели как надеть на себя немецкую форму, у меня тоже не было.

Да — неприятно. Да — противно. И даже в какой-то степени омерзительно это себе даже представить. Но что делать, коль жизнь заставляет? Жизнь — она такая… Захочет и вмиг всё перевернёт с ног на голову. Поэтому хочешь не хочешь, а чтобы выжить, придётся подстраиваться.

Приняв для себя неизбежное, стал обдумывать решение следующего вопроса: «Какой именно мундир мне подойдёт, ведь благодаря моим предыдущим действиям кое-какой выбор у меня всё же имеется».

Чтобы не мелочится по пустякам, вначале было собрался стать сразу полковником. И тут я исходил в основном из практических соображений. Во-первых, полковник — это не просто солдат или офицерик. Это уже ого-го! И на хромой кобыле к нему не всякий патруль осмелится подъехать с целью проверки документов. Следовательно, передвигаться в данном чине будет проще и безопасней. А, во-вторых, хозяин формы, в которую я собрался облачиться, получил выстрелы именно в голову, а так как после аварии самолёт стоял немного накренённым к хвосту, то одежда полковника была не запачкана кровью, что было в моей ситуации немаловажным. По комплекции полковник был чуть обширней меня, но я всё же надеялся, что форма мне подойдёт.

Вот только не стал я её надевать, с сожалением отказавшись от крайне заманчивой идеи. И все потому, что в последний момент вспомнил о неподходящем под это высокое звание моём текущем возрасте. Ведь мне был не шестой десяток, как в той — прошлой жизни, а только недавно исполнилось семнадцать лет.

«Ну какой из меня полковник, когда у меня ещё даже усов толком нет? Засыплюсь на первой же проверке и даже ещё до неё», — сказал себе я и стал анализировать другие возможные варианты.

И нужно сказать, что при ближайшем рассмотрении, все они показались мне не такими подходящими, как представлялось это вначале.

После недолгого раздумья отказался от лейтенантских погон, что ранее носил Фишер. И не потому, что было противно надеть форму, которая ранее принадлежала поганой сволочи, всем представляющейся Зорькиным, а потому, что и для звания лейтенант я тоже слишком молодо выглядел. Это бы тоже очень бросалось в глаза и в конечном итоге могло привести к провалу.

После исключения из воображаемого списка пехотного офицерского состава оставалось не так много вариантов: либо переодеться в форму обычных солдат охраны, либо в форму лётчиков.

И тут тоже образовывалась проблема. Охранники были одеты в камуфлированную десантную форму. В ней передвигаться по улицам пока ещё относительно мирных городов глубокого германского тыла было сродни нарядиться в костюм новогодней елки и ходить в нём, весело помигивая яркими разноцветными гирляндами.

Любой прохожий, едва увидев столь необычного солдата, обязательно обратит своё внимание и задаст себе вполне закономерный вопрос: «А что тут делает этот странный человек?» Про первый попавшийся по дороге патруль можно вообще даже не упоминать. Они, как только увидят меня в таком обмундировании, сразу же потребуют документы. Не имеет смысла говорить, что хоть сколько-нибудь серьёзной проверки я не пройду. Никакой не пройду, по большому счёту, а это значит стрельба, погоня, розыск и тому подобная суета, и, в конечном итоге, провал.

Разумеется, мне этого было не нужно. Я собирался быть незаметным для окружающих, а не центром всеобщего внимания. К тому же ликвидированные охранники имели более массивное телосложение, чем у меня, и в их форме я бы не просто утонул, а смотрелся бы, как самое настоящее пугало.

С переодеванием в лётчиков тоже не складывалось. Все они умерли, получив изрядное количество пуль в свои тела, и по этим причинам одежда их требовала не только ремонта, но и стирки.

«Значит, вариантов нет, буду неправильным полковником», — сказал себе я, и тут, обратив внимание на последнее тело, добавил: — Или…'

Это был племянник полковника. Он сидел, опустив голову и облокотившись на шторку, разделяющую салон от кабины пилотов. И так как тот по телосложению был более-менее таким же, как и я, а умер, не запачкав мундир, то данный вариант я стал рассматривать как основной.

Однако как только решил примерять чужой мундир, тут же выявил всё ту же проблему — оказалось, что этот племянник тоже имел звание лейтенанта. Правда, не просто лейтенант, а обер-лейтенант.

Достал из ранца документы, и развернув их узнал, что его имя Эрих Хоффман. Затем посмотрел на предписание, по которому этот офицер направлялся на лечение в госпиталь в Берлин.