Радуясь, что со временем я не прогадал и в этом людском потоке вполне могу сойти за своего, направился искать железнодорожный вокзал.

Двигаясь среди двух-трёхэтажных домов по небольшим улочкам, замощённым камнем, непроизвольно отмечал, что городок мне нравится. Не очень шумный, но в то же время не такой уж и пустой. Для жизни — самое то. Если бы моя паранойя не кричала во всё горло, что мне нужно удирать от места падения самолёта как можно дальше и как можно быстрее, данный населённый пункт вполне уместно бы было рассмотреть, как место под штаб-квартиру. Тут можно было проживать, набираться сил и отдыхать до и после операций, которые я, разумеется, собирался проводить на территории противника.

Но, к сожалению, оставаясь здесь, я мог быть схвачен. Существовала немалая вероятность, что по пути моего следования повозку и меня видела не одна пара глаз, и вычислить моё текущее местонахождение будет не очень сложно. А значит, каким бы хорошим и спокойным ни был этот город, отсюда нужно уезжать в другое место.

Вот только куда? Сразу в Берлин? Или вначале лучше запутать возможный след ещё сильнее? Пожалуй, что уж лучше перестраховаться и напустить пыли в глаза врагу так, чтобы вообще исключить все возможные варианты провала. Поэтому нужна сильная многоходовая комбинация. Например, для начала, я мог бы свалить в какой-нибудь небольшой и такой же провинциальный городок. Там немного отсидеться, подождать, пока пыль уляжется, и только после этого начать проводить диверсионную работу. Сделать несколько добрых дел и уже потом начать думать, как мне возвращаться на Родину.

А ведь, к слову сказать, выбраться отсюда будет очень непросто. Сейчас я нахожусь на севере Германии. Если пробираться через восток, то мне вначале нужно будет выехать за территорию рейха и затем миновать всю оккупированную Польшу, оккупированные территории СССР и только после этого я смогудобраться до фронта. Другой вариант попасть к нам в страну –через Финляндию. Но там, скорее всего, пробираться будет ещё тяжелее, ведь финны уже мечтают о реванше, вступили с нами в войну и вот-вот начнут помогать немцам в блокаде Ленинграда. Одним словом, без хорошей легенды и документов через ту сторону пробраться будет практически невозможно. Конечно, кроме названых, теоретически есть и другие пути попасть к фронту с западного направления, но все они неблизкие и также сопряжены со множеством рисков. И как ни удивительно это звучит, получается, что единственный более-менее безопасный путь на восток — это движение на запад. Парадокс, но это так. Следуя данному пути, мне вначале нужно выехать за пределы Третьего рейха, в якобы нейтральную Швейцарию, оттуда каким-то образом перебраться, например, в Турцию или Иран, и уже оттуда попытаться пробраться к границам СССР. Сложно было даже представить, сколько времени может занять такой крюк. При этом нельзя было забывать, что каждый километр этого пути будет ещё и сопряжён с немалым риском для жизни — документов-то нормальных у меня нет. Одним словом, путь на Родину предстоял крайне долгий, трудозатратный и требовал серьёзного планирования.

С другой стороны, был прямо противоположный, но не менее безумный план. Не проводить несколько каких-то наспех придуманных акций, а затем рваться на фронт, а вообще пока заморозить идею возвращения в СССР, и, оставаясь здесь, открыть свой личный, Забабашкинский фронт. Если вдуматься, то любая серьёзная диверсия тут может быть очень полезна фронту там, вот только звучало это всё слишком оптимистично. Я прекрасно понимал, что диверсант из меня никакой. Если бы я обладал знаниями диверсионной работы, имел пути снабжения, вовремя получал необходимую информацию, то тогда, возможно, этот вариант имело бы смысл рассматривать… Вот только у меня ничего из этого не было. А значит, при попытке найти любой из вышеперечисленных элементов, меня, вполне возможно, ждал крах и, как следствие — смерть. Но дело в том, что помирать я совершенно не хотел и не собирался. А потому идея стать разведчиком-диверсантом-нелегалом мне показалась тоже не совсем адекватной и сопряженной с чрезмерными рисками.

Третьим вариантом, конечно, могло быть самоустранение от войны, эмиграция в какое-нибудь нейтральное государство, которое не хапнет горя, как моя многострадальная страна, но о таком позорном бегстве я даже думать не хотел, ибо я не трус и не крыса, и когда мой народ воюет, я воюю вместе с ним. Следовательно, реальными вариантами для обдумывания могли быть только два: остаться в Третьем рейхе и организовать борьбу тут или каким-то образом попытаться возвратиться в СССР.

Оба этих на первый взгляд реальных варианта при более тщательном рассмотрении становились практически невозможными в реализации, однако, невзирая на это, мне нужно было выбрать один из них.

В этих размышлениях дошёл до привокзальной площади и, увидев табличку с надписью «Железнодорожный вокзал города Gluckstadt», поперхнувшись, задумался.

Н-да, звучало это по-русски несколько странно, но было реальностью. Впрочем, как известно, в мире много странностей происходит, и то, что на моём пути попался именно город с таким странным названием, ничего, по сути, не меняло. Открыл карту, нашёл ту точку, где нахожусь, и присвистнул, поминая недобрым словом хитрого покойного пилота.

«Ну, блин, лётчик-налётчик, — ругался я про себя, убирая карту. — Завёз, гад, хрен знает куда. Что это за город такой вообще со столь неадекватным названием? И как отсюда выбираться?»

Решив, что сошедший с ума мир именно сейчас, к адекватности привести мне не удастся, подошёл к кассе.

— Здравствуйте, господин офицер. Куда будете брать билет? — улыбнулась мне миловидная кассирша, когда я подошёл к окошечку.

«И что на это ответить? Сказать, что мне всё равно, лишь бы куда-нибудь подальше?», — подумал я. А вслух, поздоровавшись, спросил:

— А куда и когда пойдёт ближайший поезд?

— Ближайший следует в Гамбург, господин. Отправление в полдень.

— А следующий?

— В сторону Гамбурга?

— Да.

— В два часа пополудни. Он идёт через Гамбург, но следует до Бремена.

— А потом?

— Секунду, — она для уточнения посмотрела в расписание, что лежало у неё на столе, и сказала: — В шесть часов вечера, господин. Следует только до Хальстенбек.

Я вздохнул, пока для себя так ничего и не решив.