— Точно манькина дальняя родственница, — хмыкнул я, вспоминая, как Манька утаскивала вдаль новских полей пленного немецкого офицера.

«Н-да, кажется, что так давно это было, а ведь прошло всего ничего — меньше недели», — с тоской вздохнул я.

На душе стало грустно. Воспоминания о людях, что были рядом, о доблестных защитниках города, о Клубничке, об ужасающих потерях, боли и страданиях сотен человек разбередили душу. Однако я знал, что раскисать нельзя.

«Что было, то было, а впереди меня ждут дела. И за погибших я обязательно отомщу! И в этом у меня нет никаких сомнений!» — говорил себе я, поправляя ранец на спине.

Проверил, заряжен ли лежащий в кармане запасной пистолет, заряжен ли основной пистолет, что находился в кобуре, подтянул ремень и, пожелав себе удачи, вышел на дорогу. За ночь мне предстояло пройти около десяти километров в сторону северо-запада и, выйдя к небольшому городку, сев на поезд, направиться в сторону Берлина, который меня буквально манил.

Следуя по сельской дороге, что шла вдоль окраины леса, оказался у намеченной цели едва только начало рассветать. Однако в город входить не решился, сел передохнуть, прислонившись спиной к дереву.

Дождя не шёл, а погода была безветренная и тёплая, поэтому устроился я даже с некоторым комфортом. Вытащил из ранца незатейливую снедь в виде галет и приступил к раннему завтраку, не забывая посматривать на трофейные часы. Я точно не знал, переведены ли они на берлинское время или нет, но было похоже, что, скорее всего, бывший владелец уже позаботился об этом. Стрелки показывали, что сейчас пять часов тридцать минут, а небо понемногу разрисовывалось рассветными красками, и это, в общем-то, вполне соответствовало друг другу.

Однако вокруг всё ещё было темно, и именно поэтому я решил еще немного подождать. Да, у меня есть шикарный козырь в рукаве — темнота не помеха моему зрению. Я сам себе прибор ночного видения, могу разгуливать в любое время суток, но именно сейчас это могло сыграть против меня. Одинокий путник, идущий в ночи и заходящий в населённый пункт, во все времена автоматически становился потенциальной угрозой и опасностью. А, стало быть, объектом пристального внимания местных жителей, и не только их.

Иллюзий я не испытывал. Немецкая полиция, жандармерия, гестапо и другие спецслужбы не были дилетантами. У них в штате имеются такие ищейки, что при желании смогут перевернуть всё вверх дном, но выйти на нужный им след. Они были профессионалами, и шутки шутить с ними было очень опасно, следовательно, как можно более тщательное сокрытие своих следов и любых сведений о своём пути было наиважнейшей из моих задач. Если я сумею слиться с толпой, если буду неприметен словно тень, то это уже неплохой шанс избежать ареста.

Конечно, даже если мне сейчас удастся исчезнуть, то всё равно у меня будет как минимум одно уязвимое место — документы. Однако так быстро, скорее всего, эти документы в розыск подать у них не получится, значит, минимум несколько дней для того, чтобы адаптироваться и придумать, где раздобыть новый, более надёжный аусвайс, у меня есть. А пока алиби у меня было вполне крепким. Обер-лейтенант Эрих Хоффман ехал на лечение после тяжёлого ранения в плечо. Любая проверка, даже самая тщательная, не сможет разоблачить меня, обвинив в симуляции и непохожести ранений — у меня всё тело было в ранах. Как говорится, выбирай на вкус. Ни один медик, будь у него даже такое желание, никогда не сможет определить, какое именно ранение мне собирались подлечить в немецкой столице, так что в этом отношении моя легенда работала как надо. К тому же, замотав себе шею бинтом, я дополнительно убивал сразу ещё трёх зайцев. Скрывал свой не очень качественный немецкий, отбивал охоту со мной лишний раз говорить (ибо всегда мог сослаться на боль в горле), и показывал всем окружающим, что я действительно ранен.

С такими картами на руках уже можно было вести игру, и я надеялся, что смогу достойно доиграть эту партию до конца.

Судя по карте местности и моим наблюдениям, лежащий передо мной городок был небольшим и, вероятно, ориентированным на сельское хозяйство. Как известно, люди, занятые в этой отрасли, просыпаются рано, поэтому уже при приближении к первым домам мне стали встречаться идущих по своим делам местные жители. А когда я углубился в населённый пункт, и часы показали, что сейчас без пяти минут восемь, жизнь вокруг уже изрядно бурлила.

Кто-то нёс вёдра с водой, кто-то вёл за собой козу, кто-то шёл с корзинками, а кто-то ехал на велосипеде. Также мимо меня проехало две телеги, в первой стояли пузатые бидоны, а во второй ароматными стожками лежало сено. Другие горожане, одетые кто в цивильное, кто в полувоенную форму, тоже шли по своим делам кто с вилами, кто с косами, а кто с чемоданами в руках. Отметил, что хватает на улице и военных. Четверо немецких солдат направились в какой-то дом, а унтер-офицер и ефрейтор, стоя у киоска, продающего газеты, о чём-то спорили.