Чувствуя, как горячий румянец заливает лицо, Лера зажмурилась и медленно развернулась.

Послышался тяжелый вздох, и Маркус устало сказал:

— Просто наложи мне свежую повязку.

Повязку? Какую еще повязку? И почему так знакомо пахнет? Как лекарство, которым диа Вивиан обрабатывала ей запястье…

От пронзившей догадки Лера распахнула глаза. Маркус стоял перед зеркалом в одних брюках. Его шея, плечи и частично спина были покрыты толстым слоем светло-зеленой мази, а на участке, куда он не дотянулся, багровели неровные пятна.

Волосы на голове зашевелились от жуткого зрелища.

— Это, что… ожоги?!

— Нет, кожу меняю. Пошевеливайся! — Маркус кивнул на столик, заваленный узкими длинными тряпицами.

Лера боязливо подошла. Вот это подстава! Еще ни разу ей не приходилось делать серьезные перевязки. Максимум — ссадины у братьев обработать перекисью или йодом и налепить пластырь. А тут такое… Маркус, что, в танке горел? В столице война? Что за фигня с ним случилась всего лишь за один день?

Она открыла рот, чтобы сыпануть вопросами, но поймала в зеркале напряженный взгляд черных глаз и вместо этого проворчала:

— Надо было к целителю сходить. Я не умею…

— Ходил. Закрыто. Делай, как умеешь.

Маркус говорил отрывисто, почти грубо, и, глянув на его упрямо сжатые губы и бледное лицо, Лера откинула сомнения. Зачерпнув из стоящего тут же горшка целую горсть мази, она аккуратно приложила ее к спине. Закаменевшие мышцы рельефно выступили под кожей, а Маркус, казалось, перестал дышать.

Кусая губу и морщась, будто это ей возюкают по ранам, Лера постаралась как можно невесомей замазать все поврежденные участки, потом взяла полоску мягкой ткани, примерилась и с опаской опустила ее на ключицу.

— Больно? — спросила почему-то шепотом и посмотрела в зеркало.

Их с Маркусом взгляды встретились. Маркус смотрел непонятно, то ли раздраженно, то ли удивленно, но в голосе его, когда он заговорил, было лишь нетерпение:

— Может, еще подуешь? Давай быстрее! Да по-хорошему затягивай, чтобы до завтра удержалось.

— Да, конечно…

Она спряталась у Маркуса за плечом. Так и он не будет её видеть, и ей спокойней. Все-таки бинтовать спину, когда ее лицо находится на уровне его груди, как-то… неловко. Еще и спина-то широченная! Чтобы перехватить рулончик ткани из одной руки в другую, придется чуть ли не обнять своего патрона.

Потея и неслышно шепча «всё хорошо, всё хорошо», она наконец замотала всю верхнюю половину тела, где-то крест-накрест, а где-то вкривь-вкось… Закончила и, осмотрев получившееся безобразие, развела руками:

— Уж как смогла…

Маркус покрутил головой.

— Сойдет. Утром к целителю наведаюсь.

Лера облегченно выдохнула и теперь только почувствовала, как саднит искусанные губы, а ноги мелко подрагивают.

— Может еще что надо? — на автомате спросила она, но когда Маркус перевел на нее задумчивый взгляд, сама же ответила: — Ну, нет так нет, я пошла тогда…

— Рубашку помоги надеть, — перебил Маркус.

— А, рубашку… Точно, ты же не сможешь сам…

Лера суетливо огляделась в поисках одежды.

— В спальне, в шкафу, — подсказал Маркус.

Лера с подозрением глянула на него. Издевается, или ему, действительно, нужна помощь? Однако Маркусу ее метания были до лампочки. Смотрясь в зеркало, он осторожно трогал затылок, где сквозь короткую щетину розовела кожа. И при виде этой нежной младенческой кожи, до Леры запоздало дошло, что Маркус не заново побрился. У него же волосы спалило напрочь!

В спальне царил холод, горел светляк и пахло лимоном и мятой. Половину небольшого помещения занимали огромная кровать — не чета той койке, что выделили Лере! — и длинный, во всю стену шкаф. Однако, вместо горы модных шмоток в нем висели лишь три костюма и десяток белоснежных сорочек. Еще нашлись несколько стопок белья на верхней полке да две пары туфель нижней.

Скромненько для аристократа такого уровня. Или Маркус не потащил сюда весь гардероб, потому что не собирался надолго задерживаться?

Лера пощупала шелковистую ткань рубашек и выбрала в жертвы самую тонкую и нежную. Жаль, конечно, портить жирной мазью, зато такая будет меньше натирать раны.

Глянув на рубашку, Маркус едва заметно нахмурился, но ничего не сказал. В полной тишине Лера помогла ему одеться, непослушными пальцами застегнула пуговицы и, отступив назад, с напором спросила:

— Теперь всё?

— Пожалуй… нет.

Лера сердито насупилась. Да он точно издевается! Или границы дозволенного измеряет? Хочет узнать, насколько сильно девица из Ордена позволит собой помыкать?